Год 2010 – год учителя. Династии
Материал подготовил журналист Василий ПОЧАТКОВ
(Продолжение. Начало на странице 3)
Своего тестя Михаила Григорьевича Товарнова я впервые увидел в 1980 году, когда приехал сватать его дочь Светлану. К тому времени знал о нем лишь то, что он работает инструктором вождения тракторов в Колыванской средней школе Павловского района и виртуозно играет на баяне. В отличие от тещи, Полины Семёновны, Михаил Григорьевич с людьми сходился не сразу. На свадьбе мои родственники, прежде всего женского пола, были очарованы тем, как он поёт. Лирический баритон, без всякого усилия его обладателя, возвышался над другими голосами, заставлял ему вторить. Михаил Григорьевич мгновенно подбирал мелодию к незнакомой песне.
В какой-то момент свадьба сосредоточилась в том месте под летним навесом, где играл баян. Забыты были вино и закуски, сломался черед обязательных ритуалов. Михаил Григорьевич заметил это и поставил инструмент на застеленную половиком лавку, попросив перекура. Протесты растроганных гостей он отвел легко, но твердо.
Понятно было, что в центре внимания этот человек оказывается часто, видно было, что он доброжелателен, но полезть к нему в душу либо излить свою собственную, как это часто бывает на деревенских гулянках, никто не решился. Невысокий сухощавый человек в неброском костюме заставлял держать уважительную дистанцию.
Песня Михаила Товарнова
ПРИВИЛЕГИЯ РОДСТВА
– …Мне не раз пришлось убедиться в силе авторитета педагогов Товарновых в селе Колыванском, да и во всем Павловском районе. В те времена автобусное сообщение было слабо развито, поэтому поездки к новой родне были проблематичными. Однажды я ехал к тестю и тёще из Барнаула на поезде. На станции Арбузовка вышел и затосковал. Грузотакси, следовавшее в Колыванское, было переполнено, водитель не соглашался «добросить» меня ни за какие деньги. Я уже смирился с участью: предстоял двенадцатикилометровый марш-бросок по раскисшей грунтовке. Но на моё счастье кто-то из сидевших в кузове заинтересовался:
– А тебе, парень, кто в Колыванском нужен?
– Товарновы, – машинально удовлетворил я бессмысленное любопытство.
– Так ты, поди, молодой зять Михаила Григорьевича?
Я кивнул. Продолжать разговор не было проку, машина уже тронулась.
Но пассажиры забарабанили по кабине. Выглянувшему из-за опущенного стекла водителю что-то объяснили, он затормозил, и мне было найдено место. А большинство пассажиров пригородного поезда понуро побрело по липкой грязи обочины в сторону села.
В отличие от остальных я был доставлен до дома. Денег с меня шофер не взял, но посчитал, что вправе войти в дом и доложить Михаилу Григорьевичу и Полине Семёновне, что это он доставил зятя. Их благодарность для него стоила куда больше, чем мой рубль.
Признаюсь, что впоследствии в подобных ситуациях я не раз пользовался привилегией своего родства.
ТРАГЕДИЯ ЕГО ЖИЗНИ
Михаил Товарнов родился в 1926 году, поэтому был призван в армию зимой 1944 года. Попал на Дальний Восток, участвовал в войне с Японией. Дочери, которым известны, казалось бы, все подробности биографий родителей, о фронтовых буднях отца выведали очень мало.
Когда приставали к нему с расспросами, он переключал их внимание на что-то другое, либо отделывался шуткой. Однажды, например, поведал, что пленные японцы учили русских солдат есть змей. Поймав змею, они отсекали ей голову, разрезали еще извивающееся тело на куски, и… блюдо было готово. Эта ужасная история надолго отбила у девчат охоту расспрашивать отца о войне.
Но детское любопытство неистребимо. Старшие дочери как-то решили выяснить, почему отец в праздники не носит военные награды, как это делают другие фронтовики. Он отмахнулся.
Но в одну из годовщин Победы за столом, установленным под могучими тополями, росшими перед окнами дома Товарновых, сидели Михаил Григорьевич и его друг директор школы Павел Иванович Варнаков, тоже участник войны. Уже была выпита чарка, допеты соответствующие случаю песни и разговор перешёл на близкие педагогам темы, как вдруг Михаил Григорьевич склонил голову к баяну, давя рыданья. Женщины переполошились.
– Что случилось, Миша? – допытывалась Полина Семёновна.
И он рассказал о трагедии своей жизни. В одном из боёв он убил японца. Одно дело, когда стреляешь из окопа и не видишь, куда попала пуля, и совсем другое – рукопашная, когда знаешь, что именно ты погубил человеческую душу. Можно оправдаться: война заставляла людей находить оправдания своей изуверской сути.
Но Михаил Григорьевич высоким стилем пренебрегал. Он просто раскаивался в тяжком грехе и не любил носить медали, пиджак с наградными планками одевал лишь тогда, когда без этого обойтись было невозможно.
БАЯН И СЛУЖБА
До службы Михаил стал знатным баянистом. Баян был самой ценной вещью в семье Товарновых, мать, в одиночку воспитывавшая детей, купила инструмент, невзирая на бедность. Учить сына в деревне было некому, впрочем, это его не смущало. Природный слух компенсировал отсутствие занятий по сольфеджио или нотной грамоте. На войне случаются передышки, и тогда боец Товарнов был в центре внимания. Его репертуар удовлетворял любой вкус.
Самородка заметили и для продолжения службы направили в ансамбль Краснознамённой песни и пляски (позже он стал называться Ансамблем песни и пляски Тихоокеанского флота). О такой службе можно было только мечтать. Михаил занимался любимым делом, общался с творческими людьми, да еще и форму носил морскую, был назначен старшим над баритонами.
Кстати, в его подчинении находился Николай Бельды – тот самый Кола Бельды, которого многие должны помнить как исполнителя песни «Увезу тебя я в тундру…». С Николаем он дружил, опекал его, как младшего по возрасту. Друзья долго переписывались, но встретиться после войны им, к сожалению, не довелось.
Концерты, репетиции, на которых мастера учили профессиональному вокалу, море… Судьба была устроена. Но с Алтая доходили безрадостные вести. Семья не могла выбиться из нужды. И в 1949 году Михаил возвратился на родину.
…Лишь однажды ему довелось встретиться с артистами-дальневосточниками. В 1969 году ансамбль совершил юбилейный тур по стране, артисты побывали и в Барнауле. Они пригласили своего ветерана на сцену и он тряхнул стариной.
«Я ПОТОМ В ЭТОМ ХОРЕ ПЕЛ…»
В Колыванском он устроился художественным руководителем местного клуба. Опыт службы в ансамбле пригодился: Михаил Григорьевич организовал сельский хор. Петь на сельской сцене он никого не упрашивал. После первого же концерта этот коллектив стал знаменитым. Чтобы попасть в него, нужно было пройти жёсткий отбор.
Мне довелось работать с журналистом Валентином Васильевичем Юровым, уроженцем Колыванского. Он рассказывал:
– Я отслужил на флоте, дома меня встретили накрытым столом. После гулянки шли с ребятами по улице. Слышим – в клубе поют, да так хорошо… А я сам песню люблю. Зову друзей зайти в клуб, а они отнекиваются. Захожу один. Михаил Григорьевич проводит репетицию. Увидел меня, глаза сверкнули недобро. «Ты что же, моряк, форму позоришь, – говорит. – И запомни: в наш клуб приходят только трезвые люди». Понял я, почему дружки на улице ждать меня остались. И срам этот потом долго переживал. Хорошо, что Михаил Григорьевич был отходчивым человеком. Я потом в этом хоре пел.
ВЫБОР НА ВСЮ ЖИЗНЬ
В послевоенные годы в большом селе недостатка в незамужних девчатах не было, а вот холостяки были по счёту.
– Почему Миша на мне остановил свой выбор, не знаю, - уже в глубоко преклонном возрасте изумлялась Полина Семёновна. – Ведь табун девчонок по улице шёл, а ухажёров – раз-два и обчёлся. А он меня под руку взял. Такой морячок-красавец. Товарки обзавидовались. И стал меня провожать до дома.
Во время одной из прогулок кавалер предложил молодой учительнице зайти в гости к родственникам. Та зарделась. Ведь знакомство с роднёй означало в те годы неизбежное сватовство.
В доме у Карелиных было многолюдно. О Полине Лукьяновой здесь слышали, и выбор Михаила одобрили.
НОСИ, БРАТИШКА!
Засиделись. Михаил расстегнул морской бушлат, под которым оказался белоснежный американский свитер. Из угла на моряка с нескрываемым восхищением поглядывал мальчишка в латаной рубашке. Моряк снял свитер и протянул его парню:
– Носи, братишка!
Когда пара возвращалась из гостей, Полина поинтересовалась:
– Так это был твой брат?
– Нет, я его впервые вижу. Бедно он одет. Пусть мальчишка порадуется!
Позже Полина Семёновна говорила, что именно тогда она поняла, что с этим человеком скучать не придётся, но жизнь будет трудной. И действительно, добытчицей в семье была она. А муж, если видел, что человек испытывает нужду, мог отдать ему последнюю рубаху.
С УТРА ДО ВЕЧЕРА В ШКОЛЕ
В 1950 году Михаил Григорьевич и Полина Семёновна поженились. И стали вместе работать в школе. Он вел пение, она – начальные классы, историю, а когда в образовании ввели должность организатора внеклассной работы, стала её исполнять. И была организатором до самой пенсии.
Михаил Григорьевич был мастером на все руки. Когда в 1951 году родилась первая дочь Татьяна, он, намыкавшись по съёмным квартирам, в которые перевозилось единственное семейное богатство – матрац, каждое лето набивавшийся мягкими соцветиями камыша, на поляне неподалеку от школы срубил ладный домик и, уступив настойчивым просьбам супруги, соорудил из заплотов сарай для домашнего скота и птицы. Радовало Полину Семёновну, что был у них теперь свой большой огород, за пряслами которого летом гремела цепь колодца.
Товарновы с утра до вечера пропадали в школе. В то время в ней обучалось больше семисот ребят, так что уроки приходилось вести в две смены. Но одними уроками дело не ограничивалось.
УЧИТЕЛЬСКИЙ ТЕАТР
И педагоги, и школьники помогали колхозу (позже он был преобразован в знаменитый совхоз «Павловский»), организовывались спортивные и культурные мероприятия. Михаил Григорьевич, конечно же, и в школе создал хор, который можно было назвать ансамблем песни и пляски, потому что музыкальные номера часто сопровождались инсценировками, танцами.
Учительский театр был очень популярен. Пьесы ставились одна за другой, ведь после гастрольного тура по округе зрители ждали чего-то новенького. «Артисты» не всегда успевали заучить свою роль, поэтому был предусмотрен суфлер. Полина Семёновна вспоминала курьез. В одной из бригадных деревень идёт спектакль. Исполнительница роли вдруг забывает текст, но не подает виду, делает паузу и медленно оборачивается в сторону кулис, где Валентина Заева судорожно шуршит машинописными листами. В ужасе она громко шепчет подруге Ирине Поляковой:
– Я текст потеряла!
Труппа близка к провалу. Но добродушный голос из первого ряда разряжает обстановку:
– Вы ищите свой текст, а мы пять минут перекурим.
Когда Полина Семёновна стала организатором внеклассной работы, жизнь в школе заварилась ещё гуще. Муж был первым её помощником. На районных смотрах художественной самодеятельности Колыванская школа неизменно занимала первые места. Полина Семёновна писала сценарии, занималась оформлением сцены и поисками нарядов для артистов, Михаил Григорьевич предлагал репертуар. Хор исполнял песни на три голоса. Славился школьный ансамбль баянистов.
ФОТОГРАФИИ И ИСТОРИИ
В семейном архиве сохранилась фотография: Михаил Григорьевич ведёт занятие этого ансамбля. Средняя дочь Наталья узнала одного из маленьких баянистов – Иван Мордвинов. Отец считал его способным. Иван оправдал его надежды. Правда, стал не музыкантом, а поэтом, известным на Алтае.
А вот своего ученика Николая Новикова Михаил Григорьевич однажды увидел по телевизору в составе ансамбля МВД.
СУРОК И ХУЛИГАН
Михаил Григорьевич не оканчивал педагогических учебных заведений, но был настоящим педагогом, в каждом ребенке видел личность и стремился утвердить в нём положительную самооценку.
Наталья вспоминает выступление Вити Шершнева. В детстве он потерял глаз, да к тому же страдал картавостью, из-за физических недостатков старался быть незаметным. Но учитель вывел его на сцену. Перед всей школой он тянул:
Из края в край вперёд иду
И мой сурок со мною…
Буква «р» в тексте встречалась часто, но Витю это не смущало. Как говорится, на утро он проснулся знаменитым. И застенчивость как рукой сняло.
Подобная история случилась и с отпетым хулиганом Геной Хаустовым. Под аккомпанемент Михаила Григорьевича он исполнил песню, да ещё какую – «С чего начинается Родина?».
Впрочем, об учителе лучше других могут рассказать его ученики. Среди них был журналист «Алтайской правды» Анатолий Муравлев. Вот выдержка из его публикации, посвящённой педагогам-участникам войны.
СЛОВО – УЧЕНИКУ
«В моей судьбе были такие учителя – директор Колыванской школы Павловского района Павел Иванович Варнаков и учитель пения Михаил Григорьевич Товарнов. Эти люди пользовались каким-то особенным авторитетом даже у самых отъявленных сорванцов. Потому что понимали, что они воевали. Значит, имели самый серьёзный мужской опыт – опыт защитника страны, своих и чужих семей. Мы-то видели врага только в кино, а они били его. Недаром мальчишки просто боготворили таких учителей, потому что знали, что их уроки помогут во время армейской службы. Правда, те, кто прошёл войну, твердили о том, чтобы она, не дай бог, не повторилась. Но какой же юноша не мечтает оказаться в гуще боя, встретиться лицом к лицу с врагом и вернуться домой с боевыми наградами.
Фронтовики-учителя самим своим присутствием в школе являли пример служения воинскому и гражданскому долгу. На их уроки стыдно было прийти неподготовленным, они подтягивали тех, кто сомневался в собственных силах, перед ними нельзя было «дать слабину», их просьбы выполнялись неукоснительно. Уроки учителей, имевших фронтовой опыт, впитывались, воплощались, становились жизненным кредо воспитанников».
ЛАГЕРЬ ТРУДА БЕЗ ОТДЫХА
Школа своей деятельной жизнью притягивала к себе и взрослых. В день рождения пионерии на большой поляне в центре села, где планировалось строительство стадиона, готовился большой пионерский костер.
Вечером уставшие от соревнований и конкурсов пионеры и их болельщики-родители собирались у этого костра. Красивая церемония, предварявшая момент, когда языки пламени взвивались в небо, задорные песни, печёная в золе картошка – все это сближало людей.
У пионерского костра собиралось всё село. Руководители совхоза «Павловский» хорошо знали Полину Семеновну Товарнову. Помогать школе приходилось часто. И, хотя почти все работники совхоза вышли из её стен, а многие там же и профессию получили, педагоги считали, что отвечать на заботу нужно работой.
Однажды ученическая производственная бригада взяла на себя обязательство ухаживать за 50 гектарами посадок свёклы. Пололи в то время вручную. С утра до вечера юные свекловоды гнули спину, а конца работы не было видно. Наконец остался участок, который решили закончить за один день. Дети с утра были хмурыми: тяпки набили мозоли, да ещё и день выдался знойный, и свеклу из-за сорняков видно не было.
– Полина Семеновна, у нас ведь лагерь труда и отдыха, когда же отдыхать будем? - спросил кто-то.
Она не нашлась что ответить. Но через несколько минут сообщила:
– Ребята, на краю поля вас ждет сюрприз.
Настроение поднялось. Водовозу, следующему за школьниками на лошади, пришлось подгонять её кнутом, чтобы не отстать. Наконец, работа закончена. Где сюрприз? Бригада увидела, что всегда уверенная в себе Полина Семеновна растеряна. Сначала захохотал один, потом и остальные разобрались, в чем дело, и тоже принялись хохотать. На краю поля были приготовлены для каждого шоколадки. Но горячее солнце их растопило.
СЕЛ И ЗАПЛАКАЛ
Товарновы воспитывали двух дочерей, но Михаил Григорьевич мечтал о сыне. Жене было 33 года, когда она вновь забеременела. Он настоял на рождении ребенка. 12 апреля 1960 года ему сообщили: свершилось! Папаша побежал в больницу. Акушерку Натарову он хорошо знал.
– Сын? - спросил с надеждой в голосе.
– Нет, - коротко ответила она.
– Ну, что же, где двоим место есть, и трое проживут.
Но акушерка поправила:
– Не трое, а четверо. Полина двойню родила.
Теща рассказывала, как забирал её супруг после выписки. Больница была рядом с домом, поэтому транспорт не потребовался. Одну дочь определил он на правую руку, вторую прижал к себе левой рукой. Вышел на улицу. Посмотрел на одну, потом на вторую, сел на крыльцо и заплакал.
Большую семью содержать было трудно. Товарновы развели большое подсобное хозяйство, Михаил Григорьевич в летние каникулы работал комбайнером. Но школа была вторым домом не только для родителей, но и для Татьяны, Натальи и двойняшек Светланы и Ольги. Все они хорошо учились, да ещё и активистками были, младшие не только в хоре пели, но и солировали – голосом их отец не обделил. А Ольга не уступала в повадках сорванцам: не случайно отец загадывал сына. Она заставила его испытать гордость, когда стала победителем районного конкурса юных пахарей.
ГОСТЕПРИИМНЫЙ ДОМ
Дом Товарновых всегда был гостеприимным. Гостиниц в селе не было. И часто уважаемых гостей определяли к ним на бесплатный постой. То артисты с Барнаульского завода «Трансмаш», шефствовавшего над совхозом, у них заночуют. То Наталья, проснувшаяся раньше сестер, обнаружит в зале раскладушку со спящим человеком, а мать на её немой вопрос прошепчет:
– Это, дочка, наш алтайский поэт Марк Юдалевич. Он сегодня в школе выступать будет.
ПЕДАГОГИ
Какую профессию могли выбрать сестры? Все они стали педагогами. Татьяна окончила физико-математический факультет Барнаульского пединститута, Наталья – филологический факультет Ленинградского пединститута имени Герцена, двойняшки тоже стали языковедами, окончив институт, выпустивший во взрослую жизнь старшую сестру, а гораздо позже Светлана смогла оценить качество преподавания в институте имени Герцена, которым так гордилась Наталья, получив в нем вторую специальность, – дефектолога.
Татьяна Текутова работала учителем, заведующей детским садом, директором школы, сейчас вышла на пенсию, но продолжает работать учительницей начальных классов в родной Колыванской школе.
Наталья Порхунова с мужем-военным много лет прожила на Байконуре, работала в школе имени Янгеля, кстати, создала там действующий до сих пор музей космонавтики, а сейчас учит детей в Барнаульском лицее №112, заведует кафедрой русского языка и литературы.
Светлана Початкова начинала трудовой путь в Новичихинской школе, много лет отдала Шелаболихинской школе №2 сначала как учитель-словесник, потом, как учитель логопед, заслужив звание Почетного работника общего образования, сейчас исправляет речевые дефекты у учащихся Барнаульской школы №56.
Ольга Стебунова работала учителем русского языка и литературы в селе Прутском Павловского района.
Перед учительской конференцией мою жену три года назад попросили подсчитать общий педагогический стаж династии. Он перевалил за 175 лет.
Интересно, что гены отца и матери сказывались в детях, проявляя творческие и организаторские задатки. Татьяна пробовала себя в радиожурналистике, Наталья два года была на выборной должности секретаря горкома комсомола в Ленинске, Светлана работала заведующей методкабинетом районо.
ОТ РЕДАКЦИИ. А Ольга и ее дети, известные актеры, – в сегодняшней фотоленте.
Когда Михаилу Григорьевичу перевалило за 50, он стал терять слух. Соберутся в отчем доме дочери, зятья попросят тестя взять в руки задвинутый за шифоньер баян, а он улыбнется виновато и покажет на дочерей и внуков – вон моя песня.
На колыванском кладбище их могилы рядом. К мраморной плите с портретами Михаила Григорьевича и Полины Семеновны цветы приносим не только мы. Не забывают их и многие сотни учеников.
|
