 Спецвыпуск от Ивана Скорлупина
 С годами, размышляя над природой творчества, я удивляюсь человеку все больше и больше. Не зависит оно ни от возраста, ни от места, где живешь. А от чего же зависит? Не знаю. Не уверен, что и сам Иван Скорлупин имеет на эти вопросы ответы. А что человек он творческий – судите сами.
Подарил туман мне сказку
И я побродил с фотоаппаратом по её страницам
ВЫ ВЕДЬ ВИДЕЛИ, как закипевшая в кастрюле вода начинает играть крышкой? Приподнимаемая паром, почти беспрестанно ударяясь о края, та пляшет хоть и весело, но требует решительных действий хозяйки...
Вот так же закипело секунду назад неопределённое моё настроение. А всего-то и сделал, что, проснувшись раньше обычного, по привычке выглянул в окно. Очень хотелось увидеть дождь или оставшиеся после его ночного посещения следы.
НО!.. Туман ждал меня за окном, и я тут же, как солдат в армии, пока не догорела спичка, оделся и бросился на улицу за велосипедом.
Успеть! Непременно надо успеть поздороваться с туманом, а не то аукнется разочарованием промедление. В шесть часов утра в конце июня туман уже зачищает свои следы.
«Кто не успел – тот опоздал» – это о моих отношениях с туманом.
И нет вопроса, куда ехать - здесь, неподалёку, на островок, в топольник, на излюбленное место у извилины небольшой речушки. Ранний ветерок прохладный, но не он меня сейчас волнует, а выбор, перед которым остановлю велосипед.
Там, у крайнего дома, упирающегося проволочной сеткой-забором в берег, обязательно есть паутина. А туман, я знаю, не пропустит ни одной ниточки; очень любит он на них развешивать свои капли-бисеринки. И в каждую капельку непременно заглянет удивлённое увиденным только что проснувшееся солнышко. Наверняка ведь пожелает взбодриться, умывшись.
Бусинки не прячутся от солнышка, приветствуя каждое прикосновение его ранних утренних лучей, и мне чудится, что они улыбаются…
Вся в капельках на зелёном фоне листвы или серого цвета строений, белая сетка паутины – это великолепное строение паука, как живой рассказ о стране чудес, открывается которая крайне редко, и потому увидеть можно не часто. Высохшая на солнце, без росы, паутина теряет своё волшебное свойство и не служит больше пропуском в сказку туманного утра…
Итак - паутина, капли бисером и я!
НО ВЕДЬ НАДО успеть и на речку, где течение совсем незаметно и где с одного берега нависла ветла, а с другого - тополя! Тополиный пух, если он ещё держится на воде, в солнечных лучах похож на полосы белой материи, которую сушиться сюда по ошибке положили.
Если не играет ещё мелкая рыбёшка, не будет и кругов на воде, а зеркальная гладь отразит до последнего листочка близкие к речке деревья.
И туман на берегу, и отражаемый в воде туман, обнимающий деревья, дарит не только ощущение свежести и праздничного настроение, но и нечто большее. Душа в этом нечто большем ликует, сердце бьётся радостно, и печали в душе не будет места, если даже она и наведывалась туда накануне.
Легко и быстро исчезнет туман меж тополей, а солнце тут же заполнит освободившееся пространство.
Не проспал я, а значит, будет мне порция сладостного наслаждения на островке!
…ОСТАВЛЯЮ ВЕЛОСИПЕД на траве и с затаённым дыханием почти подбегаю к металлическому каркасу какого-то куба, в углах которого обязательно должно быть пауково творение, ловушка для мух. Пауки давно обжились здесь, передавая каркас по наследству.
Множество мельчайших капелек фантастически легко висят на нитках паутины; те провисли, но не рвутся, и я впервые замечаю, насколько равномерно прикрепляет туман капельки, как точно он угадывает, сколько их должно быть на каждой нитке! Блестят капельки, хвалятся светом, радуются гостю, а мне бы изловчиться запечатлеть висевшую надо мной бисерную солнечную прелесть!
Хитрец туман надеялся меня этим остановить? Я улыбаюсь: не остановил в прошлом году, не получится и сегодня!
То и дело отвлекаясь от паутины, посматриваю на реку, туда, где туман не дожидается меня, перемещается вглубь островка, надеясь, что я приду всё-таки, порадуюсь реке, топольнику и полоскам пуха на воде, смешным, если смотреть, очень близко наклонившись.
Последний кадр здесь, у паутины; ещё и ещё, и нет сил оторваться. Вдруг надо было отступить, фотографируя, на шаг влево или на два вправо, а я ещё не догадался?
А потом срываюсь и еду любоваться туманом среди деревьев. Он уже с левого, высокого берега, переплыл через речушку и отступил от берега правого.
Лишь над водой, как волшебное дыхание тумана, осталось едва видимое лёгкое испарение…
За кустами замечаю двух мужчин с удочками, и мелькает смешная мысль - ловцы тумана, браконьеры! Им нет до меня дела, у рыбаков своё волшебное утро; и я не отвлекаюсь на них, боясь потерять в разговоре минуты колдовские общения с туманом.
Солнце в пятнашки играется с туманом; тот убегает, и, мне кажется, я чувствую его прекрасное настроение. Лёгкость появляется в моём теле, я тоже хочу, за тополями прячась, играть в пятнашки и с туманом, и с солнечными лучами. Выбежавшие из тумана знакомые тополя, не ожидавшие встретить меня в столь ранний час, останавливаются в удивлении. Не меньше их удивлён увиденным и я.
…ВСЁ ИЗМЕНИТСЯ ЗДЕСЬ, едва солнце займёт своё привычное в небе место. Ничего не напомнит об этих минутах пришедшему на островок ближе к полудню. Не увидит он тумана; солнце станет жёстче пригревать, а тополя будут стоять серьёзные и чуточку, может быть, грустные. Будут плавать домашние гуси и утки, старик по обыкновению пригонит пастись своих коз, а сам займётся сбором валежника.
Но это уже будет картинка для массового зрителя, я же бережно положу свою в альбом, чтобы вернуться и полюбоваться ею зимним вьюжным вечером, впустив в комнату запахи и настроение июньского туманного утра, совсем даже не холодного, но удивительно сказочного. |
