 Мы решили обследовать весь известняковый массив Белого Бома, довольно небольшой по площади. Напротив своего лагеря было замечено тёмное пятно метров на 20 выше воды и метров на 30 ниже столбиков тракта. Преодолев прибрежные кусты и осыпи, мы оказались перед низким отверстием. Пещера имела несколько однообразных ходов общей длиной 80 метров. Передвигаться по ней можно было только на четвереньках. Единственное, чем она была примечательна, это тем, что проходила прямо под действующим трактом. Поэтому она получила название Автодорожная.
Продолжение поисков на Чуе
Пыльная и Потайнуха
На следующий день, пройдясь по тракту выше Автодорожной, мы нашли на его уровне два отверстия в стенке срезанной дорогой скалы. Часть этих пещер была, несомненно, уничтожена дорожными работами при прокладке этой части тракта.
Первая была похожа на Автодорожную, но вдвое меньше. Ещё она отличалась толстым слоем серой пыли, занесённой с тракта, по которому одна за другой шли машины. За это пещера и была названа Пыльной.
Второе отверстие на первый взгляд напоминало просто трещину бортового отпора между двумя скальными блоками. Однако, протиснувшись в неё, мы обнаружили, что это пещера. На уровне входа она была небольшой, но вверх поднималась мощной расщелиной. Мы полезли вверх «в распор». Поднявшись метров на 40, попали в небольшую подвешенную галерею. Трещина продолжалась и выше, но в конце концов «выклинилась». Превышение высшей точки пещеры над уровнем пола входа составило 48, длина – 65 метров. Мы назвали пещеру Потайнухой.
Других пещер вдоль тракта мы не нашли и решили обследовать верхнюю часть массива. Идти пришлось без тропы, карабкаясь по скалам и продираясь сквозь заросли. Наконец мы достигли верха горы, почти на полкилометра выше русла Чуи. Гора поросла лесом, обзор был затруднён. Двигаясь дальше, к северу от тракта, мы обнаружили, что спускаемся. Наконец оказались в котловине с относительно ровным дном и крутыми бортами. Но ни на дне котловины, ни в её бортах, где обнажались известняки, никаких входов не нашли. На этом обследование Белобомского массива мы сочли завершённым. Надо было переходить к новому объекту.
У нас имелись сведения о пещере в логу Баратал, правого притока Чуи, между Чибитом и Кураем, и мы поехали по тракту вверх вдоль Чуи. Как всегда, в передней части кузова у нас было устроено удобное сиденье из ящиков, палаток и спальных мешков, с которого удобно озирать окрестности, открыв переднюю стенку брезентового тента. После Чибита дорога стала петлять.
 Переход Чуйский Хребет
На одном из поворотов мы дружно ахнули – перед нами возникла стена ослепительно белых гор.
Это были снега и ледники Передового Чуйского хребта, вершины которого находились примерно в 15 километрах от нас по прямой. Подобного зрелища я раньше не видел. Северная стена Белухи, конечно, красивей, но она открывается, замыкая узкое Аккемское ущелье. Здесь же ощущался простор.
Мы остановили машину и глядели, глядели, глядели. Особенно потрясён был наш рабочий, недавно демобилизовавшийся солдат, никогда раньше не бывший в горах. Когда, наконец, снова тронулись, то велели водителю ехать не торопясь. Но такого удачного обзорного пункта больше на дороге не встретилось.
Лунатик
Лагерь мы разбили в хвойном лесу недалеко от автомобильного моста через Чую. Построен он был так, что, наверное, каждую весну сносился половодьем. Перед отходом ко сну наш рабочий сказал: «Вы следите сегодня за мной. А то я ночью могу встать и пойти». «Куда пойти?» – спросили мы. «Туда, в горы, к снегам. Со мной это бывает». Оказалось, у парня случались снохождения, то есть он был, как обычно говорят, лунатиком. Снохождения часто провоцируются какими-то сильными впечатлениями.
Пришлось мне лечь к парню в палатку, так как у меня чуткий сон. Ночью я услышал, как он встаёт. «Куда ты?» – спросил я. «Пойдём в горы!» – увлечённо сказал парень и стал расстёгивать выход из палатки. «Спи, завтра утром сходим», – сказал я. К моему удивлению, он послушался, лёг и проспал до утра. Утром он ничего не помнил.
Лог Баратал
Мы легко нашли лог Баратал, хотя он не был отмечен табличкой на тракте, так как ручей по нему не тёк. В лог сворачивала лесовозная дорога, которая через пять километров свернула в горы. Дальше по логу шла только конная тропа. Мы вылезли из машины и пошли пешком. Скоро увидели бревенчатый аил с загоном для скота у него. Аил и загон пустовали, очевидно, это был зимник. Обнажений известняков мы нигде не видели и не понимали, где может быть пещера. От избы вверх по логу вела какая-то едва видимая тропка, и мы двинулись по ней. Внезапно лог сузился и оборвался…входом в пещеру! Скальный выход был совсем небольшой, а известняки были не светлыми, как на Белом Боме, а тёмными. Толя ударил по скале геологическим молотком, отбивая образец породы, и мы почувствовали явный запах сероводорода. Это говорило о сильной битуминозной примеси в известняках.
Ход пещеры имел прямоугольное сечение. В нескольких метрах от входа, у потолка, в нём были расклинены два бревна наподобие балок. Нам довольно часто встречались такие расклиненные брёвна в алтайских пещерах, явно установленные человеком, и мы гадали, с какой целью это делается. Опрос местных жителей никаких ясных сведений не дал, только узнали, что русское население именует эти брёвна и жерди «вешалами». Ход вскоре закончился уходящей вверх щелью камина.
Попытка подъёма по камину не удалась. Мы взошли рядом с входом на горку и вскоре обнаружили воронку с уходящим вниз скальным колодцем. Пришлось сбегать к машине за верёвкой и тросовой лестницей. Колодец оказался неглубоким. Выводил он в прямую галерею, шедшую в двух направлениях. Пройдя в одну сторону галереи, мы оказались перед уходящей вниз щелью, откуда можно было увидеть слабый дневной свет. Стало ясно, что это камин, соединяющий верхнюю галерею с нижним входом. Другая часть галереи тоже обрывалась колодцем. Он привёл нас в небольшой грот, на полу которого были видны кости животных. Наверняка эти бедняги свалились вниз через оба колодца.
Нам показалось, что в одном из засыпанных обломками известняка ходов чувствуется движение воздуха. Мы принялись извлекать камни, расчищая ход. Но времени у нас было немного, поэтому оставили эту затею и занялись съёмкой плана пещеры. Длина её оказалась почти сто метров.
Упущенные возможности
Когда вернулись в лагерь, наш водитель стал подсчитывать пробег – ему надо было подготовить отчёт для списания израсходованного бензина. Как водится, такие документы не обходились без приписок: в дороге всегда желательно иметь резерв горючего. «А эта дорога куда ведёт?» – спросил он про трассу, шедшую за реку. Сверившись с картой, Толя установил, что дорога заканчивается у перевалочной базы альплагеря «Ак-Тру». «Так, может, написать, что мы туда ездили?» – предложил водитель. Толя ответил, что начальство нас не поймёт: «Они и так нас туристами считают».
В действительности же съездить туда не мешало бы для разведки, так как там залегали те же самые отложения, что и в логу Баратал, именуемые баратальской свитой или серией. Там тоже могли быть пещеры. Но мы тогда не обратили на это внимание. Это была одна из упущенных возможностей.
Остались не обследованными ни окрестности лога Баратал, ни долина речки Чибитки выше Акташа, где тоже залегали известняки. Проглядели мы и участок между Айгулаком и Ярбалыком, где к тракту выходит ещё одно пятно известняков, подобное Белобомскому. Ещё два таких пятна, к западу и востоку от Белого Бома, находятся немного севернее тракта.
Мы покидали Чую. Я больше туда уже не вернусь. Толя позже вёл геологическую съёмку в этих местах, но пещерами ему уже не было времени заниматься.
Немного истории
В 1878 и 1880 годах. известный сибиривед Н.М. Ядринцев совершил два путешествия по Алтаю, полные результаты которых были сообщены им в 1883-м. Он, в частности, писал: «…через него (Кош-Агач. – В.В.) когда-то проходили монгольские богомольцы по дороге к Белухе или Уч-Сюри в Катунских Альпах. Здесь, в пещере, находился, рассказывают, священный камень с китайскими надписями». Где располагалась эта легендарная пещера – у Белухи, в Катунском хребте или по дороге, в Чуйских хребтах, из текста понять невозможно. Точного местонахождения не знал и сам Ядринцев.
В 1887–88 годах в бассейне Чуи работал горный инженер Н.Н. Кокшаров. В его фотоальбоме есть снимок пещеры Чибит, вероятно, находящейся на речке Чибитке.
По сообщениям путешественников XIX века, у Чуйского тракта, где-то вблизи впадения Чуи в Катунь, находилась пещера с петроглифами. В настоящее время либо вход в неё засыпан, либо она полностью уничтожена в результате дорожных работ.
Первые сведения о пещерах Белого Бома опубликованы в книге туристов Саратовского университета о путешествии по Алтаю в 1929 году. В ней сообщается о пещере, в которой скрывался отряд антисоветских повстанцев, уничтоживших в теснине Белого Бома красный отряд. Фотография пещеры в книге неразборчива, но, по описанию, это может быть либо Большая Белобомская, либо Таинственная пещера, а скорее – обе.
Иногда высказывается мнение, что повстанцы стреляли из пещер, выходящих на современный тракт (Пыльной и Потайнухи), но тогда дорога проходила в другом месте, и современные входы в эти пещеры ещё не существовали.
В первой половине 1960-х пещеры Белого Бома изучал горно-алтайский географ А.М. Маринин. В том числе он обследовал пещеру на левом берегу Чуи, названную им Большой Чуйской». В 1968 году члены Карстового отряда, не зная о работах Маринина, дали ей название Мёртвый Лабиринт.
Есть сведения о пещерах по речкам Айгулак и Чибитке, правым притокам Чуи, а также в отрогах Северо-Чуйского хребта на левом берегу Чуи, напротив Курая. Но самый интересный район распространения пещер находится к югу от Чуи, в центре Северо-Чуйского хребта, в бассейнах левых притоков Аргута Шавлы, Юнгура и Карагема.
Горы достигают здесь высоты 3,5 тысячи метров. Вершины их покрыты вечными снегами, есть ледники. Перевалы и переправы через бурные реки сложны и опасны. Район доступен только путешественникам, имеющим альпинистскую подготовку. Попыток провести здесь спелеологические исследования пока не было. Но когда-нибудь они начнутся и здесь. |
