 И снова – в поле!
В ночь перед выездом мы с Толей засиделись за сборами и разговорами и утром проспали. Разбудили нас возмущенные звонкие голоса Оли и Нины: «Вставайте, лежебоки, ехать пора!». Мы вскочили, но перед тем, как закрыть комнату и сдать ключи коменданту общежития, все-таки сначала позавтракали. Толя относился к вопросам питания очень серьезно.
 Когда мы пришли со своими рюкзаками, все остальные – Галина Петровна, Толя Балов, Володя, Лида, Оля и Нина были на месте, машина стояла наготове, все вещи были вытащены на улицу.
Но в машину грузить ничего не начинали – ждали Губаря, который был признанным мастером укладки вещей в кузове. Машина – полноприводной ГАЗ-63, с кузовом, оборудованным брезентовым тентом и скамейками. Губарь залез внутрь и стал говорить, что ему подавать.
Вскоре наш дом на колесах был готов принять пассажиров. В передней части кузова, перед откидным брезентовым окном, из которого можно было смотреть вперед на дорогу, из вещей было сооружено подобие мягкого дивана для сиденья. За ним, для тех, кто желал в пути подремать, была устроена мягкая лежанка.
Все предметы, которые могли понадобиться в пути, можно было без труда извлечь, не нарушая всего сооружения. Но остановка на ночлег вынуждала разобрать диван и лежанку, сооруженные из спальников и палаток. Для следующего переезда операцию по загрузке нужно было начинать с нуля.
Путь на Алтай
Путь наш лежал на Алтай. Как известно, Кемеровскую область и Алтайский край разделяет Салаирский кряж – невысокий, но слабо освоенный человеком горный хребет, покрытый тайгой. Хороших дорог тогда через него не было, и проезд, тем более – весной, в распутицу, был непростой задачей.
Положение осложняло то, что было неизвестно, какие из хлипких мостиков через речки весеннее половодье смыло, а какие пощадило.
И сейчас в центральной и южной частях Салаирского кряжа хороших дорог нет. Только на севере через него прошла автомагистраль Алтай-Кузбасс.
Мы тоже поплутали в лабиринте размытых дорог и мутных речек с крутыми или топкими берегами, но к вечеру уже были в Ельцовском районе Алтайского края, преодолев основную полосу препятствий. Остановились мы на берегу реки Чумыш.
Первая в полевом сезоне разбивка лагеря, установка палаток, первый костер... Утром – снова в путь. Скоро мы проехали Бийск. Вот справа в голубой дымке стал вырастать Бобырган – передовой страж Алтайских гор.
Немного посовещавшись, мы решили, что начать нужно с пещеры Молочной, которую в прошлом году экспедиция томских спелеологов, (я в ней участвовал), полностью исследовать не успела.
Мы покатили к Черге. Проехав ее, свернули к безлесным склонам горы Стая (1485 метров над уровнем моря), в одном из логов которой и находилась пещера. Теперь я должен был исполнять роль проводника.
Но все лога так похожи! Остановившись в одном, решили провести пешую разведку. После довольно длительного подъема я пришел к выводу, что в этом логу пещеры нет. Переезжаем в соседний, и тут мне сразу становится ясно, что мы на месте. Я даже разглядел в бинокль небольшой скальный выход, под которым должен находиться вход (сам он не был виден).
Встаем на ночевку. Воды в логу нет (обычное дело в местах, где развит карст), но у нас с собой есть фляга. Ложимся спать, предвкушая, как завтра спустимся в первую пещеру сезона.
Сборы
Утром после завтрака начинаем собираться в пещеру. Кроме общей геологической спецодежды у нас есть и своя, пещерная. Это сшитые по специальному заказу комбинезоны из прочной ткани, ботинки, подбитые металлическими зубцами («трикони»), каски с шахтерскими светильниками (но вместо аккумуляторов – блок батареек). Завершают наряд альпинистский страховочный пояс системы Абалаков с карабином и брезентовые верхонки.
Берем веревку, лестницу, воду, продукты и бензиновый примус, чтобы сварить чай. Взвалив на плечи рюкзаки со всем снаряжением, начинаем подниматься по склону под уже припекающими лучами солнца.
Бревно у входа, притащенное нами в прошлом году для крепления веревки и лестницы, на месте. Распределяем роли. Обязанности съемщика возложены на меня, Лида будет моим помощником, Толя займется геологическим описанием пород, остальные фотографируют и помогают нам.
Галина Петровна в пещеру не идет – у нее, как у всякого начальника, немало бумажной работы.
Пещерные озера
Я уже имел некоторый опыт съемки планов пещер, но более простых. Толя спускается первым, мы с Лидой тщательно картируем входной колодец и наклонный коридор. Вдруг из глубины слышим удивленный голос Губаря: «Озеро!». Спешим к нему. Толя останавливает нас. Взяв с пола камень, он кидает его в темноту. Всплеск!
Пещерные озера сразу незаметны. Толя почувствовал воду, только ступив в нее одной ногой. Вода затопила дно почти всего большого грота. А ведь в прошлом году никакой воды не было. Но тогда мы были в пещере в августе, а сейчас – май. Значит, озеро – временное, образованное просочившимися с поверхности талыми водами.
Вода затрудняет съемку. Приходится карабкаться по стенам, брать азимуты на высвечиваемые несколькими фонарями выступы.
Почему-то нам не приходит в голову использовать имеющуюся у нас надувную резиновую лодку типа «пирога», хотя ее доставка в пещеру и обратно, накачивание под землей тоже заняли бы немало времени и сил.
На следующий день
На следующий день выполняем чертежи и снова идем в пещеру, чтобы сверить их с натурой.
Тут у нас с Толей возникает теоретический спор. Он не согласен с тем, как я измеряю ширину проходов. Я меряю ее по полу, на уровне ступней, но в ряде мест пещеры ширина на той или иной высоте от пола увеличивается, причем иногда – значительно. Вот ее Толя и рекомендует выносить на план. Сначала я пытаюсь возражать: «Что толку, что вверху – просторно, ведь мы местами едва протискиваемся? Не будешь же ходить под потолком!».
Но Толя неколебим: «План – это проекция пещеры на горизонтальную плоскость. А для изображения особенностей рельефа стен существуют специальные обозначения и поперечные сечения». Мне приходится признать Толину правоту и внести изменения в чертежи.
Вглубь Алтая
Покончив с Молочной, едем дальше по Чуйскому тракту вглубь Алтая. По техническим условиям производственного задания на наши работы, нам вменяется в обязанность исследовать пещеры вблизи населенных пунктов и основных автодорог.
Как и в любом производственном подразделении, у нас имеется план – по метражу подземной топосемки. В эпоху социализма доведенные планы было принято выполнять и перевыполнять.
Поэтому мы не можем посвящать много времени поискам гипотетических пещер, о которых нет никаких предварительных сведений. В результате гора Стая осталась не обследованной, хотя и стоило поискать на ней другие пещеры.
Новые провалы
У следующего по тракту села Барлак мы видим выходы известняков (обнажения, как говорят геологи) с темными пятнами. Пещеры! Разбиваем лагерь и, пообедав, лезем на скалы.
Большинство дырок либо невелики по размерам, либо труднодоступны. Оставляя отверстия на отвесных скалах скалолазам будущего, снимаем план 50-метровой пещеры, которую называем Карровой. Название дано потому, что ее стены изборождены причудливыми желобками поверхностного растворения известняка – каррами.
На противоположном от дороги склоне горы находим еще две пещеры длиной около 50 метров каждая. Сняв одну из них (Козлиную), переключаемся на пещеру в долине левого притока Семы – ручья Куела, привлекающую большим входом. Решаем, что в ней несомненно должны были обитать древние люди. После большого светлого грота ходы пещеры поднимаются круто вверх. Пол одного из них покрыт вязкой и скользкой рыжей глиной.
Пещера получает название Барлакской.
Как снять план пещеры
Главным документом об исследовании пещеры является ее план. Под планом спелеологи подразумевают комплекс чертежей, включающий:
1) собственно план (т.е. проекцию пещеры на горизонтальную плоскость);
2) продольный профиль, называемый также вертикальным разрезом (проекция пещеры на вертикальную плоскость, ориентированная по длинной оси пещеры);
3) поперечные сечения (ряд проекций на вертикальные плоскости, ориентированные по короткой оси пещеры).
Так как ходы пещер обычно ориентированы в разных направлениях, то длинная ось большинства пещер представляет собой ломаную линию или комбинацию таких линий, вследствие чего вертикальный разрез чаще всего представляет собой сводный разрез-развертку, либо серию профилей отдельных частей пещеры.
Оборудование для съемок планов пещер необходимо следующее: горный (геологический) компас, 10-метровая рулетка с тканевой или пластиковой лентой, карандаш, записная книжка, миллиметровая бумага, транспортир и линейка.
Горный компас можно заменить обычным, но он менее точен, пользоваться им сложнее, к нему нужен дополнительный прибор – эклиметр, которым измеряют углы наклона.
В настоящее время существуют и другие приборы для съемки планов пещер, но применение их находится на стадии эксперимента.
Процесс съемки сводится к тому, что от одной до другой съемочной точки (пикета), расположенных вдоль пещерных галерей, проводятся последовательные измерения азимута (по компасу или буссоли), угла наклона (по встроенному в горный компас клинометру или отдельному эклиметру), расстояния между пикетами (по рулетке), а также ширины и высоты частей пещеры.
Напомним, что азимут – это угол между направлением на север и направлением на точку (пикет), куда человек движется. Места пикетов обычно отмечаются небольшими кусочками бумаги с номерами, которые раскладываются в характерных точках пещеры (местах разветвления или изменения направления ходов, их наклона, ширины, высоты и т.п.), но не более чем на расстоянии 10 метров друг от друга.
Для топосъемки нужны как минимум два человека. Первый (реечник) идет впереди, выбирает очередную точку, выкладывает на нее метку с номером и прикладывает к ней нулевую отметку рулетки, а потом записывает в книжку данные, которые ему сообщает второй участник (съемщик), измеряющий их по компасу и рулетке.
Точка, на которой находится съемщик, называется точкой стояния, а та, на которой находится речник, – точкой визирования.
Все измерения записываются в съемочный журнал.
Окончание на соседней странице |
