 Пещеры как по форме входов, так и, особенно, по своему внутреннему строению существенно различаются между собой. Как мы помним, Том Сойер и Бекки Тэчер просто гуляли по своей пещере, опасаясь только, что они не найдут путь ко входу. В конце концов, Том нашел новый вход, через который они с Бекки и покинули пещеру. Люди, впервые попавшие в пещеру, часто спрашивают: «А где у нее выход?». И бывают разочарованы, когда им показывают на вход, через который они вошли. По терминологии спелеологов, любое доступное для человека отверстие, соединяющее пещеру с поверхностью – это вход. У некоторых пещер, обычно очень разветвленных или сильно разрушенных, несколько входов. Но у большинства – вход один. Через него спелеологи входят (или спускаются) в пещеру и через него же выходят (или поднимаются) на поверхность.
Далекий 1964 год. Я – счастливый первокурсник геолого-географического факультета Томского госуниверситета, мечтающий о путешествиях, горах, ледниках. На мой выбор ВУЗа повлияло то, что здесь, в ТГУ, находился научный центр по изучению ледников Горного Алтая. Я много читал о вершинах, ледниках, альпинизме и хотел к этому прикоснуться.
Я вырос на равнине, но три года назад мне посчастливилось повидать окраины двух горных систем – Алтая и Кавказа. С туристическим кружком Тальменского Дома пионеров я посетил Телецкое озеро и прошелся пешком от Кебезени до Паспаула через Веселую Сейку.
разве это - горы?
Надо сказать, Телецкое озеро меня порядком разочаровало. Ничего красивого я в нем не нашел (мы были только в окрестностях Артыбаша). Немного развлекла только прогулка по озеру на моторке. Обратный путь по округлым горам, с тайгой и субальпийскими лугами, тоже оставил мало впечатлений. Разве это – горы?
Только один раз за все путешествие сердце радостно замерло. Мы стояли в устье какого-то из притоков Бии. Я отошел от палаток, углубился в тайгу и неожиданно увидел среди деревьев склон, от самого подножья и до вершины сложенный огромными замшелыми глыбами. На это я бы мог смотреть часами.
на кавказе было интересней
На Кавказе было интересней. В Туапсе я увидел отвесные скалы, обрывающиеся прямо в море. На одну из них я, тайком от взрослых, залез, испытывая смешанное чувство страха и восторга.
На автобусе мы совершили экскурсию на Красную Поляну. С обзорной точки открывалась панорама остроконечных гор с пятнами снега. Я узнал, что некоторые из вершин превышают 3000 метров.
На обратном пути девушка-экскурсовод сказала, что обычно в программу экскурсии входило посещение пещеры, но сейчас там работают археологи и туристов в нее не пускают. «Горячо!» – нужно было сказать мне. Но я не сказал. О пещерах я знал только по старой детской книге Марка Твена.
первое разочарование
В Томском университете была масса различных секций и клубов. Я стал искать альпинистов – они почему-то слабо себя рекламировали. Выяснив, где и когда они собираются, я записался в группу новичков. Я ожидал интересных занятий по горной технике, но был разочарован. Проводились довольно бледные лекции о природе гор (из книг я знал все это и гораздо больше) и тренировки, преимущественно силового характера.
Как потом выяснилось, подготовка новичков была поручена человеку, имевшему разряды кандидата в мастера спорта как по альпинизму, так и по самбо. Он постарался, чтобы в группе новичков оказались преимущественно и начинающие самбисты, с которыми он также занимался, удваивая, таким образом, время занятий.
Я, похоже, был единственным, «не борцом». На тренировках было много парных упражнений. Я выбрал себе самого легкого напарника, но и он был тяжелее меня на 15 килограммов! Продержался я недолго. Последней каплей для меня стало занятие, когда каждый новичок должен был спустить на своих плечах своего напарника по длиннющей лестнице к берегу Томи, а потом поднять обратно.
На следующий день я не смог спуститься с пятого этажа своего общежития. Пришлось сползать, повиснув на перилах. С мечтами об альпинизме было покончено. Я попытался присоединиться к туристам, но у них мне показалось скучно.
…В результате, я стал посещать философский кружок (?!).
повезло с практикой
В горах и на ледниках я все-таки побывал. По окончанию первого курса была обязательная географическая практика. Вообще-то она проводилась в окрестностях Томска, но мы с другом ухитрились попасть в экспедиционный отряд, который направлялся не куда-нибудь, а на ледники Белухи!
Мы увидели потрясающую Аккемскую стену, попробовали «прелести» бродов через горные реки, прошли два трехкилометровых перевала, один из которых – первыми! Когда начался второй курс, я встретил своего напарника по «альпинистско-борцовским» тренировкам. Летом он выезжал в альплагерь, но ни к восхождению, ни к походу через перевалы, не был допущен врачами. Наш же тренер выполнил нормы мастера спорта по самбо и оставил занятия альпинизмом. Таким образом, я мог считать себя в выигрыше.
Но чего-то не хватало.
Университетские клубы и секции обычно заманивали в свои ряды красочными объявлениями. Помню рекламу секции бегунов: «Хочешь быть ловким – бегай, хочешь быть сильным – бегай, хочешь быть умным – тоже бегай!». Какой-то остряк приписал внизу: «И дураком помрешь».
“бездна зовет“
Однажды, в фойе мне бросился в глаза плакат, на котором человек в комбинезоне и каске с фонарем раскачивался на чем-то, похожем на цирковую трапецию. Лаконичная надпись возвещала: «Бездна зовет!» и призывала вступить в секцию спелеологов. Что спелеологи – это исследователи пещер я знал из как-то прочитанной книжки венгерского гидрогеолога и спелеолога Ласло Якуча «В подземном царстве».
...Под лестницей на третий этаж собралась кучка парней и девчат (все аудитории были заняты). Поговорив с одним, с другим, я выяснил, что в пещерах никто не был и ничего о них не знает. Я был самым сведущим (читал Якуча и чуть не попал в пещеру во время кавказской поездки). Наконец, нашелся парень (Юра Блюменкранц), которого я знал по альпинистской секции. Он был не новичком, а «значком», то есть имел значок «Альпинист СССР», и поэтому на тренировки с нами не ходил. (В популярной альпинисткой песенке тех лет «Хорошо жить в Алибеке» есть строки: «… называемся «значки», на зарядку мы не ходим – есть на это новички».)
Оказывается, сбор был организован по инициативе нескольких альпинистов, которые по приглашению спелеологов из Красноярска спускались в одну из красноярских пещер. Сама пещера ему не понравилась – «Грязно там!» – но в ней можно тренироваться и зимой, лучше, чем на «Столбах» (скалы под Красноярском, популярные среди скалолазов). Красноярцы просили их попытаться создать группу спелеологов в Томске, и они им это обещали. Такие группы, кроме Красноярска, уже были в городе строителей Красноярской ГЭС – Дивногорске и в новосибирском Академгородке.
Главного инициатора сбора все не было. В конце концов, сказали, что сегодня он занят и вместо него выступил Блюменкранц. Оратор он был слабый. Выйдя на середину, он пробурчал себе под нос, что если кто-то хочет залезть в пещеру, то это можно будет устроить («Не сейчас, а в будущем»). В ближайшее же воскресенье все приглашались на тренировку на окраину города за трамвайное «кольцо». Прийти нужно было с верхонками и брезентовой курткой.
первая тренировка
В воскресенье на тренировку собралось довольно много народу. Собственно, это была не тренировка, а возможность попробовать – хочешь ли ты этим заниматься? С «тригопункта» – бревенчатой геодезической вышки метров 20 высотой – свешивались лестница из металлических тросов с перекладинами из дюралевых трубочек (то, что на рекламном плакате я принял за трапецию) и две веревки. Распорядители тренировки обвязывали по очереди всех пришедших страховочной веревкой и предлагали лезть по качающейся лестнице, показав приемы передвижения. Когда человек добирался до верха, ему нужно было спуститься вниз по веревке.
Я знал, что в альпинизме культивируется спуск «дюльфером» – довольно сложный и болезненный способ. Но тут я познакомился со способом «коромысло» и сразу стал его сторонником – настолько он прост, естественен и надежен, а главное – не требует никакого снаряжения кроме веревки и верхонок.
И сейчас, когда появилось много современных спусковых устройств, я не вижу причин отказываться от этого способа (он известен так же под названиями «крестьянский», спортивный и «французский ключ»). Один мой друг назвал способ «коромысло» верхом пещерной техники, и он прав.
...Еще не побывав в пещерах, мы уже проникались их духом.
Спуск в пропасть
На заре исследования пещер спуск в пропасть производился предельно просто. Бралась прочная веревка, предположительно достаточной длины, и к концу ее за середину привязывалась крепкая палка длиной около «двух футов» (60 см).
Спускающийся садился на эту палку, пропустив веревку между ног и держась за нее одной рукой. Наиболее предусмотрительные обвязывались дополнительной веревкой на уровне подмышек, связывая ее с основной, по примеру матросов, занятых покраской бортов кораблей. Веревка пропускалась через блок (часто – просто круглое бревно) и другим концом наматывалась на ворот с колесами, наподобие штурвальных.
Спускающийся брал в свободную руку зажженную свечу или масляную (позже – керосиновую) лампу. Помощники спускали «жертву», используя примитивные тормозные устройства.
Порой веревка от трения начинала тлеть, и поэтому под рукой всегда была вода. Подъем производился вращением колес со стопором. Реже употреблялись Г-образные рычаги, (как на воротах наших деревенских колодцев). Спускающийся должен был полностью полагаться на своих помощников. Сам он мог только отталкиваться от стен ногами.
Потом пришел черед веревочных лестниц с деревянными перекладинами, похожих на те, по которым матросы лазали на мачты парусных кораблей. Они были тяжелыми и громоздкими, но дожили до середины ХХ века. Для облегчения лестницы и увеличения ее прочности пробовали применять проволоку. Такую лестницу мне еще довелось застать.
Наиболее совершенные лестницы стали делаться из металлических тросов диаметром около 3 мм и трубочек из легкого прочного сплава (дюраль, электрон), длиной около 15 см (только что бы поставить одну ногу).
У нас такие ступеньки делали из списанных лыжных палочек. Спуск и подъем производился по лестнице со страховкой веревкой, обвязанной вокруг груди. Позднее стали применяться брезентовые страховочные пояса (тоже нагрудные), веревка к которым пристегивалась стальным карабином.
Потом спуск и подъем разделились. Спускались обычно по веревке одним из способов, известных в альпинизме. Поднимались по лестнице, а если ее не было – на схватывающих узлах из вспомогательных веревок (один – на груди, два – на ногах), передвигаемых по основной. Такой узел без нагрузки движется по веревке, а нагруженный – держится. Способ также взятый из альпинизма, медленный и утомительный.
Для исследования больших пещер, расположенных в удаленной от дорог местности требовалось «забросить» к месту работ уйму оборудования. Для облегчения решили отказаться от лестниц, благо было изобретено много металлических устройств как для спуска по веревке, так и для подъема. Плюсы и минусы такого подхода мы рассмотрим далее.
|
