№5 (233) 2015 год / 30-31 страница

Dum scribo, spero.
Пока пишу – надеюсь

Валерий Марченко долгое время проработал в районной газете «Ударник». Потом стал писателем. О его взглядах на жизнь и творчество мы рассказали в предыдущем номере «Природы Сибири» в «Литературной гостиной». А сегодня знакомим вас с одним из рассказов этого достаточно интересного автора.

Купание в проруби

У деда Семёна Скорина вечером разломило спину. Весь день он пробыл на Дальнем озере, долбил ледянки. День зимний хоть и короткий, но и его хватило надолбиться льда. Из дома ушёл до свету, по темноте вернулся. Едва дошёл.
Не послушался своей Петровны, та уговаривала не ходить одному, взять кого-нибудь в помощники.
– Мишку бы Бокова взял. Паренёк обходительный, самостоятельный. Ты же брал его летом, хвалил.
– Да я не против Мишани. Он толковый. Только не можно мне его позвать. Я вчерась с Клавой насчёт сына говорил. В город ей надо срочно съездить. А дом без догляду нельзя оставлять. Зима.
Всю ночь промаялся Семён со спиной. Заснул только к утру. Проснулся – солнце через окно в комнату забралось, посреди пола пляшет.
Набросился на Петровну, почему не разбудила.
– Не разбудила и ладно. Сам проснулся. Опять побежишь на озеро?
– Побегу. Надо ловушку проверить. Зря что ли вчера столько сил потратил.
Но старик не только не побежал, еле-еле доплёлся до стола.
– Видно, не миновать Мишаню кликать. Слышь, Петровна, сходила бы к Боковым, позвала Мишку.
– Так я же вчерась тебе про него говорила. Так ты ни в какую. Теперь-то он зачем тебе понадобился?
Пока старики перепирались, Мишка – лёгок на помине – сам заявился. Дед Семён ажно весь засветился.
– Я за тобой Петровну посылаю, а она ни в какую не соглашается. Да, видать, Господь услыхал мою просьбу, послал тебя ко мне.
– Проходи, Миша, к столу, – Петровна включила чайник. – Чаем тебя напою. А то, небось, не завтракал.
– Завтракал, – не очень уверенно произнёс Мишка.
– Что дома было – не считается. Я тебя блинами попотчую.
– Блин не клин, живот не расколет. Давай, Мишаня, ко мне ближе садись. Дело у меня к тебе есть.
Мишка второй раз уговаривать себя не дал. С блинами управлялся скоро. Пока ел, старик рассказал про вчерашний поход на Большое озеро. Что продолбил он там ледянку и в неё пошла мелочь – верный признак того, что пойдёт и крупная.
– Я вчера, пока лёд долбил, полушубок скинул, вот спину и застудил. Теперь край головушки идти проверять надо, а мочи нет. Ты бы дружка своего, Витьку, взял, вдвоём и сходили. Там теперь рыбы набралось.
– Да разве они одни управятся, – вставила своё замечание Петровна.
– Справятся. Я в их годы на жатке хлеб косил. А рыбу-то ловить – плёвое дело.
Старик рассказал, где лежат инструменты.
– Всю майну сразу не вскрывайте. Раздолбите серёдку, и метлой отверстие закройте. Она там же с пешнёй лежит. Сак и лопата тоже вместе с ними.
Мишка быстро стал одеваться. Рад-радёшенек, что такое ответственное дело дед Семён поручил. Значит, доверяет.
– До озера по санной дороге добежите, а там тропу я пробил. Ну, с богом.
Последнее напутствие старика он уже услышал за порогом. И сразу побежал к Поповым. Поздоровался с Витькиной матерью.
– Куда это ты так рано настроился? Дружок твой ещё спит.
– Да так, – Мишке не хотелось говорить про то, куда и зачем он собрался сам и хочет взять друга. Испугался, скажешь правду тёте Нюре, а она возьмёт да и не отпустит Витьку. Не любит и не умеет Мишка врать. А тут так получилось, что никак нельзя правду говорить. И решил схитрить.
– Дед Семён на рыбалку зовёт.
– Вот как, – Анна Владимировна на мгновение растерялась, пока не зная, хорошо это или плохо, что ребята пойдут с дедом Скориным на рыбалку. Вроде ничего страшного. Всё равно целыми днями на улице бегают. И поверила Мишкиным словам.
А Мишке стало стыдно. Полуправда, она хуже лжи. Но отступать назад было уже поздно. Надо Витьке потом сказать. Ну вот, получается, что и ему теперь придётся врать матери.
Витька, узнав о рыбалке, обрадовался, стал быстро собираться.
– Садитесь завтракать, – Анна Владимировна уже поставила на стол сковороду с жареной картошкой.
Мишка есть не хотел, но пришлось садиться за компанию. Ел вяло.
– Ты чего это так плохо ешь? Что, не вкусно? – в голосе Витькиной матери прозвучали тревожные нотки. Всегда готовила хорошо.
– Нет-нет, тёть Нюр, картошка вкуснятина. Только я уже позавтракал.
– И чем же это тебя мать кормила?
И опять Мишке пришлось солгать. Дома он не завтракал, но пришлось говорить, что ел тоже жареную картошку. Ему жутко захотелось выбежать на улицу. Он быстро выпил чай и стал собираться.
– Я тебя на улице подожду.
На улице хорошо. Солнце поднялось высоко, мороз ослабел. Мишка смотрел по календарю – день на полтора часа подрос. Скоро Сретение – первая встреча зимы с весной. Пока зима сильнее, смотрит на свою соперницу снисходительно. Силы у неё ещё много. Хоть снегом, хоть морозом может с весной расправиться.
Вышел Витька. Сытно посмотрел на солнце, на Мишку, который стоял за оградой с санками.
– Думаешь, много рыбы поймаем?
– Не знаю, но дед Семён сказал, что вчера мелочь шла, а за ночь должна крупная собраться.
По селу шли шагом, а только спустились на луг – побежали. Для сугрева, а больше от нетерпения увидеть рыбу. Уже по дороге Витька спросил:
– Слушай, а где дед Семён? Ты же сказал, что мы с ним пойдём.
– Понимаешь, – Мишка даже остановился, – заболел дед и попросил, чтобы мы с тобой ледянку проверили.
– Одни что ли?
– Да. А чего тут такого? – Мишка старался говорить как можно бодрее. – Инструменты там лежат. Продолбим лунку, достанем сачком рыбу и домой. Только знаешь, о чём я тебя попрошу, – не говори тёте Нюре, что мы одни ходили.
– Конечно. С чего я ей буду говорить? Мне же первому и попадёт.
У Мишки на душе стало немного легче. Теперь не он один тайну хранить будет, а вдвоём.
Вскоре санная дорога кончилась, пошла тропа, про которую говорил дед Семён. Идти стало тяжелее. А с санками и вовсе. Тащить их можно было только по одному.
– А как же с рыбой потащим? – сделал нерадостное открытие Витька.
– Дотащим, – переводя дыхание, произнёс Мишка. – Было бы чего тащить.
Ледянка, о которой говорил дед Семён, была в дальнем конце озера. И хотя её было видно издали, дошли до неё не скоро. Отдыхали, сидя на санках. На майне молодой лёд был тёмным и запорошен инеем. Мишка лёг на снег животом, разгрёб рукавицей большие хрустящие снежинки, заглянул внутрь майны. Витька шлёпнулся рядом, тоже стал смотреть. И вдруг закричал:
– Смотри, смотри, там же рыба плавает!
– Вижу. Не кричи.
– Ты думаешь, она услышит?
Мишка точно не знал, слышит рыба подо льдом или нет, но опытные рыбаки, когда ловят рыбу, всегда разговаривают вполголоса.
– Ладно, всё равно долбить лёд надо. Пошли за инструментом.
Он огляделся. Берег проходил в полусотне метров от того места, где они сейчас стояли. К нему вела стёжка следов. По ней и добрались до склонённой к озеру осине. В корнях её, слегка присыпанные снегом, лежали пешня, сачок, лопата. Про метлу Мишка вспомнил, когда подошли к лунке. Хотел послать за ней друга, но передумал. Велел ждать. Добежал быстро, но метлу, о которой говорил старик, не нашёл. «Похоже, сам забыл, куда положил», – с досадой подумал Мишка и стал ломать ивовые прутья. Набрал хороший пук, а вот чем связать – задачка. Под рукой никакой бечёвки. Пришлось отвязывать верёвку от санок. Провозились долго, с трудом укрепили прутья на палке. Мишка отдал метлу Витьке.
– И что я с ней должен делать?
– Летать, – Мишка впервые улыбнулся. – Ступы только не хватает.
– Нет, правда, скажи.
– Значит так. Я сейчас сделаю небольшое отверстие, а ты туда просунешь метлу и закроешь выход.
– Какой выход?
– Слушай, не задавай глупых вопросов, – Мишка начал сердиться на непонятливость друга.
Он стал раздалбливать лёд в центре майны. Взяв у Витьки метлу, запустил её в воду, стал кружить в отверстии. Наконец радостно произнёс:
– Есть. На, держи палку и не вздумай её поднимать.
– Ага, – закивал головой Витька и сделал всё, как велел друг.
Мишка стал раздалбливать майну и выбрасывать лёд по сторонам. Когда половина её была очищена и в тёмной воде стали проскакивать рыбьи спины, Мишка схватил сачок. С первого захода он выбросил на берег с десяток золотисто-жёлтых линей. В следующий заход линей в сачке было меньше, зато попалось несколько щук.
Вместе с выброшенной на лёд рыбой ползало множество жуков-плавунцов. Чёрные, похожие формой на спелые сливы, они даже здесь, расставшись с привычной средой, не хотели покидать своих жертв, вцепившись им прожорливыми челюстями в глаза, в губы, в плавники.
– Миш, смотри, что они с рыбой делают. Вот гады ненасытные.
Мишке смотреть некогда, надо добирать из лунки рыбу и собираться домой.
– Всё, можешь открывать отдушину.
Витька с нетерпением ждал этой команды. Тут же открыл отдушину, бросив метлу на снег, стал расправляться с жуками. Одних топтал ногами. Тех, что вцепились в рыбу, отрывал и бросал в снег. Громко застрекотала сорока. Уселась на макушке осины, ждала с нетерпением, когда уйдут рыбаки. К ней присоединилась ещё одна, потом ещё.
– Вот вам еда, – Витька посмотрел на птиц, показал рукой на валяющихся вокруг лунки замерзающих, но всё ещё сохранивших глянцевый блеск жуков. – Так вам и надо. Будете знать, как рыбу живьём есть.
Расправившись с жуками, Витька схватил сак, стал водить им по майне. Мишка был занят тем, что складывал рыбу в мешок. Громкий всплеск заставил его оглянуться. Громадная щука барахталась вместе с сачком на снегу, а его друг карабкался из проруби.
Мишка кинулся к нему, стал помогать выбраться на лёд. Витька встал на ноги. Вокруг него растекалась вода. Он сам, весь пропитанный водой, ещё не сознавая до конца, что произошло, запинаясь произнёс:
– Видал, какую я щуку поймал!
– Видал, – машинально ответил Мишка.
Он был так растерян, что не знал, что и делать. Первая мелькнувшая мысль была о Витькиной матери. «Что же я тёте Анне скажу? Ведь я же сказал, что пойдём с дедом Семёном», – подумал он.
Витька тоже вспомнил про мать.
– Мамка же заругает меня.
– Тебя не знаю, а меня точно.
– Зачем?
– Зачем, зачем, – Мишка стал лихорадочно раздевать друга.
На том сухими были только шапка и обмотанный вокруг шеи шарф. Когда на Витьке не осталось верхней одежды, он стал раздеваться сам. Снял куртку, свитер, рубашку. Витьку тоже раздел донага, шарфом стал растирать тело.
– Миш, ты знаешь, как тепло.
– Знаю. Надевай мою рубашку. Так, теперь куртку.
– А ты как?
– Никак. Давай снимай валенки.
Витька стал снимать, но те крепко сидели на ногах.
– Садись! – крикнул Мишка.
Как только Витька шлёпнулся в снег, Мишка, зажав его ногу между своими, с трудом стянул пропитанную водой обувь. Потом также поступил с другим валенком.
Потом вдвоём снимали с Витьки штаны, трико. Всё было мокрым. Мишка опять растирал друга, велел надеть свои брюки и валенки.
– А ты что, в носках будешь?
– Буду. Беги вон к тому дереву, что на берегу лежит, разводи костёр. Спички в кармане куртки. Я тоже туда сейчас прибегу.
Витька помчался к берегу, Мишка остался на снегу в носках. Холод быстро стал доставать ноги. Тогда он встал на санки, обмотал шарфом одну ногу, вторую завернул в мешок. Стало не так холодно. Скидав на санки мокрую одежду и валенки, потащил всё к берегу, куда убежал Витька. Там уже поднималась вверх струйка дыма. «Молодец Витька», – подумал он. А тот уже бежал навстречу другу. Схватившись за верёвку, велел ему садиться.
– Дойду сам, – заупрямился Мишка, – не так уж и холодно.
– Садись, тебе говорят!
Мишка сел. Витька поднатужился и порвал поводок.
– Ну вот, а я что тебе говорил.
Мишка встал, связал верёвочку, потом стал одной ногой позади санок.
– Вот теперь поехали. Помнишь, как в сказке царь велел невесте прибыть к нему ни пешком, ни на санях. Вот и я сейчас так же.
Мишка менял ноги, одна едет, другая идёт. Костёр, будто спасая ребят, разгорелся жарко. Они отжали мокрую одежду, развесили её вокруг костра. От неё пошёл пар. Хуже было с валенками. Те набухли от воды, но всё равно их нельзя было долго держать у открытого огня. Запахло палёной шерстью. На голенищах появились рыжие подпалины. Витька чуть не заплакал от досады. Новые совсем, только второй раз их надел. Попадёт за них дома.
Мишка взял у друга валенки, засунул в них руку. Там было сыро. Велел Витьке наломать камыша. Тот поплёлся к торчащим над снегом стройным камышинам с пушистыми метёлками.
А между тем солнце уже засобиралось на ночлег. Здесь, за деревьями, оно уже перестало светить. Какое-то время красный блин помаячил среди стволов и завалился за горизонт.
Витька пришёл с охапкой камыша.
– Миш, смотри, темнеет. Домой надо идти. Там нас теперь потеряли.
– Сейчас.
Он стал напихивать в валенки камышовые метёлки. Повертел их рукой и выбросил на снег несколько влажных, похожих на вату комков. Натолкал новую порцию, примерил на свою ногу.
– Порядок.
То же самое сделал с другим валенком. Обувшись, надел подсохшую фуфайку друга. Витька не спорил, только спросил – не холодно?
– Терпимо. Айда рыбу складывать.
Они уже тронулись в путь, когда увидели свет фонариков и крики.
Ребята враз перестали тянуть санки. Какое-то время молчали, веря и не веря, что это ищут именно их. Но ребят окликали и окликали, лучи от фонариков метались по сторонам, опускались вниз и упирались в снег, раздвигали темноту.
И ребята откликнулись враз. К ним уже спешили люди. А Мишке и Витьке вдруг стало весело и радостно от того, что всё самое худшее позади, что рыбы они поймали много, что за этот поход если и накажут, то не очень строго.
Больше всего досталось деду Семёну.