Заболоцкий на Алтае
Великий поэт XX века два года провел в селе Михайловское
«Два мира есть у человека: Один, который нас творил, Другой, который мы от века Творим по мере наших сил». /Н.А. Заболоцкий «На закате», 1958 г./
Трагические обстоятельства жизни свели крупнейшего советского поэта Николая Алексеевича Заболоцкого в 1943-1945 годах с нашим Михайловским районом.
ВЕХИ ЖИЗНИ
Николай Заболоцкий - из тех поэтов начала 20-го века, путь которых к сегодняшнему признанию не был легким, как не был и случайным. Начав, как блестящий мастер эксперимента, отдав в 20-х годах дань так называемому «левому искусству», он сумел — в процессе пути — отказаться от «жестоких» соблазнов и сделал воистину исторический выбор — гуманистических и демократических ценностей искусства, русской классики и ее традиций, освещенных любовью к человеку, природе, душе.
Этот выбор был осложнен тем, что осуществлялся в трудных условиях трагических перепадов личной судьбы.
ОТРЕКСЯ ОТ ВСЕГО
Семнадцати лет от роду, в 1920 году, Николай Заболоцкий переехал из Уржума (здесь он родился 7 мая 1903 года в семье агронома) в Москву, а затем в 1921 году — в Петроград. Он учился в Педагогическом институте имени А.И. Герцена на отделении языка и литературы, после окончания которого служил в армии. Крестьянская, студенческая, армейская жизнь приучила Николая Заболоцкого к серьезному планомерному труду, к самоограничению, которые вместе с дерзкими замыслами художника создали его характер. Этот человек смело задумывал жизнь. Всем казалось, что этот человек — физически и духовно — надолго. Николай Заболоцкий стремительно рос. Но он не искал признания. Он прежде всего искал себя.
Для искусства он отрекся от всего — от житейского благополучия, от «общественного положения», оторвался от своей семьи. «Вне искусства — я ничто...» — писал он.
К концу Ленинградского периода жизни 34-летний Заболоцкий был уже признанным поэтом. Он пишет стихи, работает в детской литературе, переводит грузинских поэтов, закончил несколько поэтических переложений для юношества (наиболее известное переложение поэмы «Витязь в тигровой шкуре»), начинает поэтическое переложение «Слова о полку Игореве», в 1937 году издал свою «Вторую книгу» стихотворений и в глубине души гордился своим крепнувшим литературным авторитетом.
ТАИНСТВЕННАЯ ПАУЗА
В марте 1938 года временно прервалась литературная деятельность Н.А. Заболоцкого. Период жизни его биографии между 1938 и 1946 годами выглядел как некая таинственная пауза. Где был поэт в эту пору? Долгие годы об этом умалчивалось. По свидетельству близких, Заболоцкий не любил рассказывать о своей жизни в эти годы.
Восемь трагических лет. За эти восемь лет он испытал на себе все ужасы сталинских лагерей.
Причиной тому явилось нелепое ложное обвинение в контрреволюционной деятельности и Особым совещанием, то есть без суда, он был приговорен к пяти годам исправительных работ. Но они растянулись на все восемь. Сначала был ИТЛ на Дальнем Востоке, где с февраля 1939 по май 1943 года Заболоцкий валил лес в тайге, дробил камень в карьере, строил дороги, но большую часть времени работал чертежником в проектном отделе строительства вблизи Комсомольска-на-Амуре. Освоенная в заключении профессия чертежника спасала его от непосильного физического труда и наверняка сохранила ему жизнь.
Другой лагерь был расположен на Алтае - в Кулундинской степи, в селе Михайловском, точнее, в поселке Малиновое Озеро Михайловского района.
ХЛЕБ, СОЛЬ, СОДА
Кратко (как отступление) история его образования. В период Великой Отечественной войны резко увеличилась потребность страны в хлебе, соли, соде. Все эти природные богатства имелись в Михайловском районе и прилегающих к нему районах на Алтае. Вывоз всех этих богатств до ближайшей железнодорожной станции Кулунда требовал много затрат и человеческих усилий из-за отсутствия хороших грунтовых дорог. И в 1943 году было принято Постановление Государственного Комитета Обороны № 2271-е «Об увеличении добычи и вывоза кальцинированной соды Михайловского месторождения», согласно которому на НКВД было возложено строительство железной дороги от станции Кулунда до Содового завода близ с. Михайловского, протяженностью до 118 км. В новом Постановлении «О строительстве Михайловского содового комбината» НКВД поручалось - ввести завод в действие уже к июлю 1944 года. Выполнение всех вышеуказанных работ возлагалось на Управление лагерей Железнодорожного строительства НКВД СССР. В связи с этим и был организован Алтайский Исправительно-трудовой лагерь НКВД - Алтайский ГУЛАГ. Для организации работ использовались механизмы и оборудование Нижне-Амурского лагеря; заключенные, переведенные сюда из Нижне-Амурского и Печерских лагерей, местных тюрем; мобилизованные немцы; раскулаченные и спецпоселенцы, а также жители района, работавшие как вольнонаемные.
В МАЕ 1943 ГОДА
Вот тогда-то вместе с другими заключенными из Дальневосточного ИТЛ, в мае 1943 года, Заболоцкий был переведен в Алтайский ИТЛ в с. Михайловское Михайловского района. Первое время он участвовал в добыче озерной соды, попал в лазарет с болезнью сердца и потом был назначен чертежником. Об этом времени рассказывают документы фонда ЦХАФ АК, опубликованные в журнале «Знамя» № 1 за 1989 год письма Н.А. Заболоцкого периода 1938-1944 годов и некоторые документальные материалы музея истории Михайловского содового завода. Например, в ЦХАФ АК. Ф.Р. 635, в деле 20 хранится протокол квалификационной комиссии Управления АлтайЛАГА НКВД от 19 декабря 1943 года, где за № 14 значится заключенный Заболоцкий Николай Алексеевич, 1903 года рождения, осужден по статье - «за контрреволюционную деятельность», срок - 5 лет, конец срока - 19 марта 1943 года, специальность заключенного - писатель; используется как чертежник.
Но это было в декабре 1943 года. А в марте этого же года, когда Николай Алексеевич узнал, что его скоро переведут в Алтайский край, он написал жене: «На днях, очевидно, уезжаю на Алтай. Я оставлен здесь до конца войны, но если уеду - буду жить значительно ближе к тебе. Там, куда мы едем, говорят, все значительно дешевле, чем здесь, и климат мягче. Приеду на место, вероятно, в начале мая. Но лишь 4 июля он смог сообщить семье телеграммой: «Здоров, вышлите костюмы, немного белья. Кулунда Омской, Михайловское, п/я 308 дробь 13. Коля». В письме от 29 августа 1943 года он уже сообщал подробнее о своем новом месте пребывания: «Кулунда — это железнодорожная станция южнее Новосибирска, по направлению к Славгороду, недалеко от Казахстана.
«ЗАГОРЕЛ ВЕСЬ И ПОКРЕП»
Мы живем в селе Михайловском - километров за 100 дальше...». И здесь же Заболоцкий отмечал: «...кормят лучше, чем в Комсомольске. По временам я даже имею немного молока, иногда арбуз. Здесь их очень много. После долгого поста все это кажется волшебной пищей...».
Николай Алексеевич радовался Михайловскому длинному и ясному лету, тому, что по дороге на работу и обратно - а это километров 9 пешком — может наблюдать природу и даже «загорел весь и поокреп». Он не терял присутствия духа, хотя жизнь его на новом месте оставалась нелегкой. Здесь на тяжелой работе по колено в содовой жиже, под лучами уже летнего солнца, он подорвал свое здоровье - сдало сердце. Об этом писал Заболоцкий жене в письме от 9 ноября 1943 года: «...сердце начинает гулять, врач находил у меня декомпенсацию. Я весь распух и болел долгое время». Как было уже сказано, после пребывания в лазарете он снова попал на чертежную работу.
НА ЧЕРТЕЖНОЙ РАБОТЕ
Из письма домой от 23 января 1944 года: «Все время на чертежной работе. Удивительно, что зрение еще не сдает, а то было бы плохо. Питаюсь лучше, чем на Дальнем Востоке. От холода не страдаю, т.к. землянка довольно теплая, зима же стоит пока очень мягкая. Но в феврале и марте здесь обычно бывают сильные метели с заносами...». Дальше он пишет: «...примитивно-житейские заботы выматывают все силы, и думать времени не остается...». Заболоцкого, человека огромной культуры, поэта с философским видением мира, огорчало и то, что после своего ареста он почти не встречал людей, серьезно интересующихся литературой. Он испытывал духовный голод и мечтал о том времени, когда сможет вновь перечитать «Войну и мир» и «Анну Каренину». «Жадно слушаем радио», — эта фраза в письмах Заболоцкого повторяется не раз. Он забывал о собственных невзгодах, живо интересуясь сводками с фронтов. Поэт верил, что близок конец войне, что придет Победа, мирная жизнь. С этими надеждами на лучшее связывал и свою судьбу.
Тяжелые годы для народа
Он писал жене в мае 1944 года: «Для всего народа эти годы были очень тяжелыми. Посмотри, сколько вокруг людей, потерявших своих близких. Они не виноваты в этом. Мы с тобой тоже много пережили. Но мимо ли нас прошла эта жизнь? Эти годы не только выматывали силы, но в то же время и обогащали душу, и она, хотя и израненная, - будет потом крепче, спокойнее и мудрее, чем была прежде. Я люблю эту жизнь со всеми ее радостями и великими страданиями, которые выпали на нашу долю».
И еще в письме от 23 апреля 1944 года из Михайловского Заболоцкий писал домой: «...я рад тому, что у меня начинает работать голова, и, несмотря на работу, я теперь довольно много думаю. По дороге на работу и обратно стараюсь ходить один, наблюдаю природу, и это доставляет мне величайшее наслаждение...». Здесь же он сделал пометку о том, что «режим смягчился» и ходит без конвоя.
Далее в письме от 6 августа 1944 года из Михайловского, Николай Алексеевич подробно написал о своей работе, жизни и о том, что умудряется немного читать всякие случайные книжки. Он пишет: «Милая Катя! Пока в жизни моей никаких перемен нет, но пребывание наше здесь постепенно подходит к концу, и куда мы поедем дальше, пока неизвестно. В связи с окончанием работ возможны всякие изменения в нашем положении, но все это сейчас очень туманно, и не знаю, как обернется. Живу ничего, неплохо, не голоден. Со своего огородика сняли на двоих (в мае он писал, что с товарищем посадили огород) десятков восемь огурцов, корней сорок редьки, которая выросла у нас вместо редиски, десятка полтора тыкв, десятка два дынь, вчера сняли первый десяток красных помидоров. Пробовали смотреть картошку — клубней очень много, но мелкие. Решили не тревожить ее до конца месяца. Правда, лето стоит не очень жаркое. Нам очень помогают дожди: они избавляют нас от поливания. По ночам стало уже совсем холодно, но сплю еще до сих пор на дворе, в огородике, спасаясь от клопов, и чувствую себя хорошо. Сердце тоже больше не тревожит, как видно я все-таки здесь поправился. В здешних местах великолепные урожаи проса, во много раз больше пшеницы или ржи. Пшенная каша часто бывает на нашем столе, о чем мы и не мечтали в Комсомольске. Работа идет своим чередом, времени остается мало, но последнее время я все же умудряюсь немного читать — всякие случайные книжки. Прочитал «Собор Парижской Богоматери» Гюго, книжку Гейне, статьи Вересаева. Я бесконечно далек от всякой литературы, и искусство стало для меня атрибутом далекого светлого существования, о котором можно только вспоминать. Газеты я читаю довольно регулярно, каждый день слушаю радио. Друг мой, не теряй надежды, будь спокойна и терпелива. Не исключена возможность, что скоро ты получишь от меня радостные вести».
ВОЛЬНО НАЕМНЫЙ
И уже к концу августа его жизнь действительно значительно изменилась. В следующем письме семье от 29 августа 1944 года. Н.А. Заболоцкий сообщил, что освобожден из-под стражи, хотя и оставлен при лагере в качестве вольнонаемного до конца войны. И дальше он сообщает в письме: «...по всей видимости, я имею право выписать к себе семью. Вместе со мной освободились два инженера и мы трое усиленно ищем квартиру, т.е. комнату в крестьянской избе. Пока же ютимся на краю села в грязноватой избушке, т.к. квартиры еще нет, пишите по адресу: Кулунда, Омской, с. Михайловское, Алтайского края До востребования — мне».
Дальнейшая переписка с семьей содержит сведения о возможном приезде к Заболоцкому в с. Михайловское семьи: жены Екатерины Васильевны с детьми Никитой и Натальей и условиях их пребывания как семьи «директивника», т.е. непользующегося всеми правами гражданства. В одном из писем он дает подробный адрес в Михайлова на случай приезда: ул. Пролетарская, 49, а телеграммой 23 октября 1944 года из Михайловского высылает разрешение на приезд к нему семьи. Екатерина Васильевна (жена) с двумя детьми приехала в с. Михайловское уже в ноябре 1944 г. Вот как вспоминает она о встрече с мужем после почти семилетней разлуки: «В Кулунде мы пересели на вновь построенную ветку железной дороги и поехали до станции Михайловка. В Михайловке, около путей, стоял маленький домик, где дежурил диспетчер. Железнодорожная ветка еще не была сдана и находилась в ведении лагеря. Дежурный был предупрежден, что к бывшему заключенному едет семья. Он должен был по телефону (по селектору) сообщить в управление лагеря о нашем приезде, чтобы за нами выслали лошадь. Вблизи «станции» не было ни одного дома - поселок был километра за три...»
В крестьянской избе вечерами, после прихода Николая Алексеевича с работы, Заболоцкие рассказывали друг другу о злоключениях, которые пришлось претерпеть каждому из них в разлуке (Екатерина Васильевна с детьми жила в осажденном Ленинграде, лишь в феврале 1942 года семья была эвакуирована).
ТВОРЧЕСКОЕ НАЧАЛО – ВО ВСЕМ
Правда, о тяготах своей лагерной жизни, о работе на стройках Заболоцкий рассказывал очень скупо. Он не любил касаться этой темы. Даже в самом неблагодарном труде он умел видеть творческое начало. Ему, например, нравилась профессия чертежника, которая, по свидетельствам близких, так соответствовала его природной аккуратности и склонности к графике.
Поэт, однако, сильно тосковал по истинно творческой, литературной работе. Условий для занятий ею не было, конечно, никаких. Но жить стало легче и поэт постепенно возвращается к литературной работе. Жена привезла с собой рукопись начатого в 1938 году перевода «Слова о полку Игореве» («Вступление» и первая часть). И здесь же, на Алтае, Заболоцкий возобновляет работу над поэтическим переложением «Слова о полку Игореве», начатом еще в Ленинграде до ареста. Есть и еще одно документальное свидетельство, что поэт именно здесь, в Михайловском, обратился к прежнему замыслу: письмо самого Н.А. Заболоцкого, отправленное из Михайловского в январе 1945 года известному литературоведу Н.Л. Степанову: «Недавно я послал тебе телеграмму с просьбой выслать мне текст «Слова о полку Игореве». Я очень сомневаюсь, что мне удастся поработать над окончанием перевода, но, во всяком случае, я хочу возобновить в голове памятник и припомнить ту концепцию, которая сложилась у меня в старые времена. То, что сделано по переводу, нуждается в большой обработке и переработке, и для окончания всей работы нужно еше немало времени и подходящая обстановка, которой, конечно, нет».
Тем не менее, полгода спустя, в письме от 20 июня 1945 года из поселка Михайловка под Карагандой, куда перевели его вместе с семьей, Николай Алексеевич сообщил тому же Н.Л. Степанову: «На днях я закончил черновую редакцию перевода «Слова о полку Игореве».
ОН ВЫЖИЛ И ОСТАЛСЯ
Так в тяжелейших условиях, вдали от культурных центров, от библиотек, Николай Заболоцкий наперекор всему завершил поэтический перевод выдающегося памятника древнерусской литературы. Он остался поэтом, а перевод «Слова...» стал его духовным спасением, источником веры и надежды.
Одновременно в голове его складывались строфы позднее записанных стихотворений («Лесное озеро», «Соловей»), а обычное письмо превращалось в очерк «Картины Дальнего Востока». Под этим очерком Заболоцкий поставил дату: «21 апреля 1944 г. Алтайский край». В этом плане Алтай оставил в душе поэта неизгладимый след. Некоторые его поздние стихи — это воскрешение в памяти наших степных просторов, событий, происшедших с ним, встреч с людьми.
В марте 1945 года Н.А. Заболоцкий вместе с семьей и управлением лагеря из с. Михайловского Михайловского района на Алтае переехал в г. Караганду.
Прошло восемь лет скитаний Заболоцкого по тюрьмам и лагерям. Он выжил. Причем в таких тяжелейших условиях поэт работал всем своим существом одновременно: разумом, сердцем, душою, мускулами. Это то, что составляет одно емкое понятие: Мастер. Он страстно хотел вернуться в литературный мир.
Наконец, в июле 1946 года поэт переезжает в Москву и его восстанавливают в Союзе писателей. В этом же году журнал «Октябрь» напечатал его перевод «Слова о полку Игореве». В послевоенное десятилетие поэт печатался редко. В 1948 году вышел маленький сборник «Стихотворения», затем сборник «Стихотворения» в 1957 году. В его стихах с новой силой зазвучал мотив единства человека и природы.
Поэт горькой судьбы и неповторимой индивидуальности вновь вернулся в советскую литературу.
В 1955 году ему предлагали вести семинар в Литературном институте на отделении художественного перевода. Но подорванное в лагерях здоровье не позволило. В одном из своих писем Николай Алексеевич в марте 1958 года писал: «...здоровье моего сердца осталось в содовой грязи одного сибирского озера...»
Вот так переплелась трагическая судьба советского поэта со строительством Михайловского содового завода и железной дороги на Алтае и добычей соды из озер группы Танатар Михайловского района.
14 октября 1958 года от второго инфаркта Николай Алексеевич Заболоцкий скончался. Поэт оставил нам немного (собрание сочинений в трех томах), но дело не в количестве. Прошедшие годы (40 лет со дня смерти Заболоцкого) показали, сколь велик вклад его в нашу литературу. За эти годы популярность творчества поэта неуклонно растет. Он вернулся в советскую литературу, чтобы остаться в ней навсегда в созвездии ярких имен.
Однако полностью реабилитирован Н.А. Заболоцкий был лишь посмертно, в 1963 году... |
