2011 год №11-12 (191-192) 2011 год / Страница 14-15
В жизни всегда есть место романтике Рассказы Ивана Скорлупина
Незнакомка УПРАВИВШИСЬ ПО ХОЗЯЙСТВУ и освободившись наконец, Валерий Петрович вошёл в избу, прикрыл за собой дверь, прислушался; и, не уловив никаких звуков, прошёл к столу, где по обыкновению они с женой оставляют друг другу записки. Увидел тетрадный листок, надел очки, прочитал: «Милый! Я на пять минут сбегаю к товаркам в клуб, спою с ними парочку песен, а ты через каждые полчаса помешивай суп! Твоя соловушка». Валерий Петрович обрадовался такому продолжению дня; старый, немного подправленный анекдот в записке настроил его на лирический лад. Взял со стола газету, наугад развернул, увидел «Гороскоп на неделю», нашёл свой знак Зодиака. Незнакомый автор сулил Козерогу, а, стало быть, и ему, Валерию Петровичу, интересное путешествие с незнакомкой. Валерий Петрович не то чтобы верил в подобную чушь, но с некоторых пор стал почитывать в надежде, что однажды автор не соврёт, и предсказание сбудется. Он решил, что встречу с незнакомкой сегодня пропустить никак нельзя, тем более неделю назад стал ощущать душевную тоску по родным просторам. Всё собирался съездить в горы, размяться, осенью полюбоваться, но день ото дня тормозили, не отпускали от себя дела. На сборы ушло не более десяти минут: в багажник стареньких надёжных «Жигулей» положил рюкзак с краюшкой хлеба и термосом с горячим чаем. Постоял, прикидывая, что ещё может пригодиться, потом вернулся в избу, к записке жены приписал: «Уехал в осеннюю сказочную даль! К вечеру буду. Твой В.» Потом зачеркнул «Твой В.», дописал: «Твой ясный сокол!»
…ПРЕОДОЛЕВ ЗАТЯЖНОЙ ПОДЪЁМ, Валерий Петрович остановил «Жигули», вышел из них и в ту же секунду почувствовал, как сердце наполняется несказанной радостью. Так бывает, когда в распахнутое окно врывается вольный весёлый ветерок. Перед ним распростёрлась любимая им деревня. Одной стороной прижавшаяся к подножию гор, а другой – к бескрайним полям, она была похожа на крылья большой птицы, широко взмахнувшей золотистыми, цвета расцвётшей осени, крыльями. Казалось, вот-вот воспарит, полетит над просторами сибирскими. Утопающие в садах дома, просторные широкие улицы, окраины которых прятались за горами, смотрелись красиво и празднично. Валерий Петрович не сомневался – такой красоты больше нет во всём белом свете! На людях сдержанный на слова и эмоции, Валерий Петрович становился совершенно другим, оставаясь наедине: в нём срабатывал неведомый переключатель; он делался весёлым, романтика тотчас напоминала ему о себе. Неуёмная и к шестидесяти годам неизрасходованная энергия требовала действий. Сейчас был тот самый случай: любуясь деревней, Валерий Петрович крикнул, не боясь быть услышанным и осмеянным: - Люблю тебя, Камышинка моя-я-я! Никто не ответил; Валерий Петрович улыбнулся: никто и не должен был откликнуться. Постоял, раздумывая, в какую сторону податься – до города или в противоположную сторону – и выбрал второе. Там, в соседнем районе, он это знал наверняка, разгулялась по горам осень, окрасила лес багрянцем, щедро расплескала и другие свои яркие краски. - Постой, красавица, дождись, - пропел довольно, и сел в машину. - Я с тобой не спорю, я приеду скоро! ВАЛЕРИЙ ПЕТРОВИЧ нисколько не сомневался, что всё так и будет: где-то впереди ждёт его прекрасная незнакомка. Он увидел её за очередным поворотом, когда асфальтовая дорога вывела его за крохотную горную деревушку в десяток домов. Увидел и не поверил; слегка притормозил «Жигули», чтобы лучше разглядеть. В яркой курточке с платочком на шее, в брюках и в сапожках на невысоких каблуках, стояла она у дороги, и ветерок игрался в её длинных, разбросанных по плечам, волосах. Увидев машину, девушка поправила волосы, подняла руку, предлагая водителю остановиться. Сердце Валерия Петровича трепетало: не подвёл гороскоп – вот она, перед ним, Незнакомка! Поравнявшись с ней, остановился и, не открывая дверцу, а лишь вы высунувшись из кабины, спросил весело: - Такси на Дубровку заказывали? Незнакомка сходу приняла игру: - На Дубровку вызывал господин Никулин. Об этом даже фильм успели снять. Или не смотрели? Улыбнулась: - Мне немного выше, до Орлиного гнезда. - А чё так высоко? - Валерий Петрович вышел из машины, открыл правую переднюю дверцу. - Прошу, прекрасная Незнакомка! Он не кривил душой. Незнакомка действительно была красавицей. Губы, слегка вздёрнутый нос и голубые глаза были девушке к лицу. Она не торопилась к машине. Валерию Петровичу это понравилось. - Да вы не бойтесь! - с энтузиазмом сказал он. - Вчера я был кусачий, а сегодня не мой день. - Я знаю! - весело отозвалась Незнакомка. - Вчера по телевизору о вас говорили. Валерий Петрович повёл бровью, почесал затылок, раздумывая, что бы этакого, в унисон, ответить. Никто его по телевизору, конечно, не показывал. - Однако! Ну, папарацци, погодите! - улыбнулся он. Незнакомка шагнула к машине. - Какова же будет цена у господина? – спросила. - Моя такса всем известная: свежая, не нанюханная, история! Расскажите, чтобы я поверил. Предупреждаю: номер с анекдотом не пройдёт! Незнакомка удивилась, задумалась. - А хотите про носки? – и посмотрела сквозь прищур красивых ресниц. - Эка, невидаль! – притворно удивился Валерий Петрович. – Я за рулём, мне категорически противопоказано пугаться, а вы, небось, поведаете жуткую историю о носках под кроватью! - Почему под кроватью? Валерий Петрович готов был ответить, но Незнакомка его опередила: - Достала меня подруга жалобами на своего мужа. Дескать, каждое утро тот начинает с выяснения, где его носки. А я, шутя, посоветовала: купи мужу тазик, и пусть он бросает в него свои носки. - И что? – теперь уже на самом деле удивился Валерий Петрович. - И вот, - не обращая внимания на вопрос, продолжила Незнакомка, - встречаемся с подругой, я возьми да поинтересуйся, по-прежнему ли муж разыскивает по утрам носки. Она мне и заявляет: ты не поверишь, но теперь он каждое утро требует свой тазик с носками. Валерий Петрович так заразительно засмеялся, что Незнакомка засмеялась вместе с ним. Не сговариваясь, они сели в «Жигули», и ещё какое-то время Валерий Петрович не мог сосредоточиться. История ему понравилась; он бы тоже каждое утро искал тазик со своими носками. - Я буду часто останавливаться, - сказал Валерий Петрович. - Пусть это вас не смущает. Природа здесь чудная. Посмотрим, воздухом горным да лесным подышим. Незнакомка кивнула в знак согласия, и они поехали. Дорога петляла меж гор, вырывалась на относительный простор, прижималась к высоким отвесным скалам. У Валерия Петровича перехватывало дух: берёзы устроили ему настоящий хоровод; казалось, они, радостные, бегают по склонам, приближаясь к трассе, а потом поднимаясь к самым вершинам гор, и непонятно было, каким образом там, на скалах, они держались. Валерий Петрович восторгался вслух, как ребёнок, красотой, но он боялся, что Незнакомка будет над ним смеяться. И эта бегущая навстречу горная осенняя панорама, и Незнакомка подняли Валерия Петровича на седьмое небо. Он не ехал в стареньких «Жигулях», он парил, чувствуя лёгкость в теле и на душе. Незнакомка весело наблюдала за странноватым водителем, не скрывая своего неподдельного удивления. Нечасто ей приходилось видеть взрослого наивного человека. Вместе с тем, Валерий Петрович нравился ей своей непосредственностью; он него веяло теплом, искренностью и доверием. Не забывая о дороге, он то и дело восклицал, приглашая Незнакомку восхититься вместе с ним причудливыми скалами, яркими жёлтыми берёзками в окружении зелёных елей. Встречались горы, поросшие лесом с одной стороны, и это тоже вызывало у Валерия Петровича восторг: он сравнивал их с лысеющим человеком. Отдалённое сходство в таком сравнении находила и Незнакомка; но, разделяя восторги, всё же оставалась сдержанной. - Вы ещё бурную горную реку не видели! Вот где красота волшебная, никем не описанная! Куда там Швейцарии, куда там Сочи до этих мест! Там всё, говорят, куплено-схвачено, а у нас – вот они, вольные горы! Если повезёт, маралов увидим! Валерий Петрович и не пытался узнать, из здешних мест Незнакомка или едет в эти края впервые. Ему было хорошо, и он верил, что Незнакомке также радостно и легко. Увидев внизу, справа от дороги, реку, Валерий Петрович остановил машину. - Хотите - соглашайтесь, хотите - протестуйте, но здесь непременно надо отдохнуть! Он очень надеялся, что Незнакомка не будет протестовать, и обрадовался, когда та вышла из «Жигулей», стала прохаживаться рядышком. - Вот он, райский уголок на земле! – Валерий Петрович повёл рукой, описывая полукруг, приглашая Незнакомку порадоваться с ним. Она подошла, улыбнулась. Слева ощущение простора создавали залитые солнцем безлесные пологие склоны, а за ними, в отдалении, возвышалось несколько тёмно-синих скалистых хребтов, украшавших горизонт острыми верхушками и деревьями на них. Справа же, внизу, с дороги скрытая высоким берегом, река виднелась, и она мало бы чем от других отличалась, если бы не волшебной синевы в ней вода, в себя вобравшая все краски осеннего неба. С высоты птичьего полёта казалось, что не река там вовсе, а кем-то брошенная и подхваченная лёгким ветерком, яркая девичья лента распласталась по земле, меж буйствующих багряными красками берёз. Они, берёзки, во множестве спускающиеся с двух соседних гор, не иначе, пили студёную воду, утоляя накопившуюся за лето жажду. Ива приют себе нашла, отвоевав узкие полосы вдоль берегов. Деревянный мост без перил соединял две части деревеньки из нескольких состарившихся уже избушек; и виднелись небольшие разбросанные тут и там усадьбы с крохотными сараюшками и огородами, уже освобождёнными от картошки. Над всем этим великолепием возвышалась огромная тёмно-бурая гора, а слева на ней, как нарост, громоздились скалы, чем-то похожие на средневековый замок-крепость. Не хватало только подвесного моста к нему, горящих факелов на стенах да рыцарей у ворот. - Я остаюсь здесь! – возведя руки к небу, воскликнула Незнакомка. - Вон в том домике! Она указала на стоявший особняком красивый новый домик, смотревшийся отсюда, как игрушечный. Ни усадьбы нет, ни дороги к нему не было. Похоже, в нём ещё никто не обосновался. Сердце Валерия Петровича защемило; то ли от того, что он оставит Незнакомку в этом фантастическом, но всё же диком уголке, то ли потому, что сам в мечтах живёт в таком уединении. Он не мог понять, шутит спутница или правду говорит. Незнакомка каким-то образом заметила перемену в душе Валерия Петровича; тронула за плечо: - Я вернусь с вами! Вы оставите меня там, где мы встретились! Сам не зная, почему, Валерий Петрович обрадовался: - Вот и славно! А сейчас мы с вами закатим пир горой! Здесь где-то должен быть родник. Но надо проехать немного дальше. Родник они отыскали спустя полчаса. Он, как показалось Валерию Петровичу, весело выбегал из-под горы, образуя маленькую заводь, а потом устремлялся узеньким ручейком вниз, к речке, омывая небольшие камешки и камни покрупнее. Ручеёк подхватывал опадавшие с деревьев и кустарников жёлтые, красные и зелёные листья и нёс их вниз. Листья цеплялись за камни и свисающие веточки, прибивались к траве, кружились, а потом, передумав, неслись дальше, на простор и уже там накапливались у пологих берегов или прилипали к валунам, украшая собой осеннюю картинку. Незнакомка присела на корточки, несмело опустила ладошку в родник, зачерпнула и тут же выплеснула воду; засмеялась тихо. Валерий Петрович любовался ею, стоя немного поодаль. Лицо Незнакомки сияло; оно выражало восторг. Так искренне и счастливо радуется ребёнок, не научившийся скрывать свои эмоции. Валерию Петровичу вдруг захотелось подойти, обнять девушку, но он сдержался. - Я сейчас вернусь! – сказал он и пошёл к машине. Вернувшись с термосом и краюшкой хлеба, Валерий Петрович застал Незнакомку расхаживающей в накинутой на плечи куртке; солнышко пригревало по-летнему. - В полевом ресторане, – сказал Валерий Петрович весело, - только два блюда: хлеб с чаем и хлеб с родниковой водой. Заказывайте, барышня! - Хлеб с родниковой водой? Это что-то новое! - Вкусите, и на всю жизнь полюбите! Он снял пиджак, постелил на траве, пригласил Незнакомку к скатерти-самобранке: – От чая отказываемся? И правильно! Когда-то ещё вам доведётся у родника, да ещё сказочно тёплым осенним днём, насладиться домашним, а не из пекарни, хлебом, макая его в родниковую воду. Незнакомка смотрела на него с нескрываемым любопытством; глаза её озорно блестели. Валерий Петрович на секунду замешкался, раздумывая, резать краюшку ножом или просто разломить, как когда-то в детстве делали они на лугу во время сенокоса. Разломил, положил половину в протянутые Незнакомкой ладошки. Она отщипнула немного, хотела съесть, а потом стала нюхать, восхищаясь исходящим от хлеба ароматом. - Вот! – обрадовался Валерий Петрович, - и я о том же! Никогда вы такого вкусного хлеба не ели. А теперь макайте его в родник! Незнакомка послушно опустила хлеб в студёную воду, подержала секунду и стала есть. Сидевший напротив Валерий Петрович счастливо улыбался. «Ребёнок ещё», - подумал он. - Это нечто божественное! Да вы волшебник! - Не удержалась, воскликнула Незнакомка, а потом лицо её покраснело: - Ой, чего это я? Как с голодного мыса! Извините, пожалуйста! А вы чего же? - Успею! Мне вас бы голодом не заморить. Кухня у меня, как видите, походная. Съев хлеб, Незнакомка ополоснула руки, потом зачерпнула воду и, как показалось Валерию Петровичу, смешно умылась. Лицо обтирать не стала, подставила его солнцу. Подождала пару минут, потом заговорила: - Я родилась и выросла в городе. Однажды мы были в гостях в ваших краях. Вот также живописно было вокруг, когда с горы смотрели - просторы просто неописуемы. Впервые я тогда видела русскую печку и хлеб ела домашний, молоко настоящее и сметану, как сливочное масло. А в соседней деревне ходили в настоящий дикий лес за грибами; я видела там костянику впервые, а после парного молока мне стало плохо. Незнакомка замолчала, обняла колени руками, положила на них голову. Валерий Петрович ждал. - В бане по-чёрному, так, кажется, тогда бани топили, купались, - улыбнулась Незнакомка. - Это незабываемо! Училась я тогда в седьмом классе. И позже, лет в шестнадцать, была там. А теперь дети мои на родину дедушки своего рвутся, хочется им побывать в тех местах. Спасибо вам за чудесный день! Незнакомка поднялась, давая понять, что пора возвращаться. Валерий Петрович и сам уже чувствовал, что надо ехать, да всё боялся спугнуть случайное счастье. - Вам куда? В здешних краях Орлиного гнезда нет. - И хорошо, что нет! – Незнакомка слегка прищурилась. – Зато есть горы, солнце и этот вот несказанно вкусный родник! Верните меня туда, где мы встретились. Валерий Петрович хотел спросить, что всё это значит, но передумал, решив, что недосказанность вносит некий шарм в их отношения. НА ОБРАТНОМ ПУТИ они останавливались у небольшого озера, где восхищались отражением гор и причудливых облаков, а когда пришла пора расставаться, сумерки уже накрыли горы… - Вот он, прилетел, мой ясный сокол! – притворно всплеснула руками жена, встретив Валерия Петровича у ворот. – Нагулялся ль ты со своей Незнакомкой? Валерий Петрович подхватил свою соловушку, закружил её, потом поставил на землю, поцеловал, засмеялся: - Всё прекрасно, мать! Потом опешил: - Постой, постой, а ты откуда знаешь? - Сорока на хвосте принесла! Я ведь тоже гороскопы читаю! Обнявшись, они вошли в дом.
В сказку калитку открою… Я поведаю вам историю про то, как удается мне восполнить потраченные за день силы, забыть о грусти, если в том появляется потребность, а то и открыть второе дыхание в минуты особенно трудные. А уж вы сами решайте, верить мне или нет. Есть у меня заветная калитка, открывая которую я всякий раз оказываюсь в другом мире, - волшебном. В мире, где отдыхают душа и тело, и где земля-матушка дарует мне счастье любоваться всем тем, что на ней растет или над ней летает. Для этого не надо мчаться сломя голову за тридевять земель - всё действо происходит в самом центре села на громко именуемой нами даче в 15 соток со скромной старенькой избушкой о двух комнатушках. Четыре года назад выкупленную ради огорода, поскольку в трехэтажном панельном доме своего земельного участка не имели. Со временем мы всё решительным образом перепланировали, оставив меньшую часть под собственно огород, а остальную заняв плодово-ягодным садом и сначала одним, а затем и вторым, пусть и небольшим, но всё-таки водоемом. И, начиная с весны и до самых снегов, мы с женой колдуем здесь, создавая пусть и не райский, но свой цветочный уголок с невидимой чужому глазу живностью, нами же принесенной или привезенной с окрестных гор или отловленной в мелких озерцах за селом. Вот эта самая живность и доставляет мне особую радость бытия, поскольку я, с головы до пят увлеченный фотографией, то и дело ищу возможность увидеть и запечатлеть что-нибудь интересное. И редкий день проходит, когда бы я не фотографировал ящериц, лягушек, улиток или часто прилетающего дятла, а зимой – свиристелей, щеглов и других прекрасных птиц. Не всё и не всегда, конечно, получается, но если получается, радости нет границ. Не знаю, любовались ли вы поведением пресноводных улиток в тот момент, когда они приходят в движение в прогретой жарким солнцем воде, но я вам гарантирую несколько несказанно приятных часов. Будь у меня много свободного времени, целыми днями просиживал бы с фотоаппаратом у воды. Очень медленно, словно недоверчиво, улитка, никуда не торопясь, появляется из своей раковины, и начинается её чарующее перемещение по водоёмчику. А когда улитки соединяются, играя! Уж какие только формы они ни принимают, наслаждаясь теплом и светом; и при этом я не устаю восхищаться умением природы создавать прекрасное. Ходим мы по даче осторожно, потому что в любом месте - на дорожке или в цветнике, а то и на грядке - неожиданно под ногами могут оказаться лягушки. Весной мы запускаем их в водоем либо совсем крошечными, либо головастиками, и они, подрастая, живут у нас. Правда, каждая лягушка вольна выбирать себе место по душе: одни остаются в воде, и тогда в солнечный день могут часами неподвижно греться на камешках или на водорослях; другие же предпочитают цветочные клумбы - вот они-то и перемещаются по дачному участку. Иногда, мне кажется (и в этом есть волшебство!), лягушкам доставляет особое удовольствие наблюдать, как я их фотографирую, приблизившись почти вплотную, и они терпеливо ждут, не пугаясь. Можно сказать, у нас с лягушками обоюдный интерес. Водится и одна жаба, но та очень уж гордая! Просто так не показывается, ведет скрытный образ жизни. И лишь единственный раз, в самом начале весны, позволила она себя сфотографировать, да и то только потому, что жена, первой её увидевшая, срочно позвала меня к большой железной ванне, в которой и пригрелась жаба. Выпрыгнув через какую-нибудь минуту, она на секунду-другую замерла на краю посудины, и это был миг несказанного очарования! Мокрая, жаба блестела под солнечными лучами; она словно улыбалась новому дню, мне и вообще радовалась окончанию зимы. Царевна из сказки, да и только! Отловленную в горах ящерицу нам подарили друзья, мол, фотографируйте, не покидая своей дачи. Грациозная и изящная, неповторимо красивая и очень шустрая, ящерица не хотела засиживаться на одном месте, и мне пришлось в буквальном смысле за ней побегать, чтобы сфотографировать. А в кадр поймал совершенно неожиданно: успел заметить высовывающуюся из шлепанца голову. Так это ж и хорошо: гуляет, где хочет, ей всё позволено! Что еще есть за волшебной калиткой, оберегающей удивительный мир возведенного собственными руками сада и его обитателей? Прекрасны в своем создании наземные улитки, их только прежде надо отыскать на листьях, а потом положить на пенек и дождаться, когда они выпустят свои крохотные рожки и начнут передвигаться. Вот когда, фотографируя с расстояния двух сантиметров, можно забыть обо всём на свете, а в конце дня удивиться тому, что уже вечер наступил?! Был «проездом» ёжик, но не задержался: попил молока, да и был таков. Мы благословили его на побег, вначале, правда, сфотографировав. Бегает он, скажу я вам, шустро, несмотря на свои короткие ножки. Оказавшийся рядом кот походил, облизываясь, но так и не рискнул прикоснуться к колючкам. И правильно – лови мышей! Вот такое население нашего дачного сада: и само живёт в своё удовольствие, и с нас стресс и усталость снимает.
